Формула-1. История главной автогонки мира и её руководителя Берни Экклстоуна
Шрифт:
— Лука, тебе ведь не надо коммунизма. Ты должен заботиться о собственных интересах.
Монтеземоло согласился, но не бесплатно. В декабре они договорились, что итальянец немедленно порвёт с ФОТА за дополнительные 80 миллионов долларов в год. «Феррари», как звезда голливудских блокбастеров, требовала за своё участие в гонках особый гонорар.
Экклстоун ликовал: «Мы купили „Феррари“! Мы купили их верность. Мы платим, а они остаются с нами». Бриаторе и остальные боссы команд поражались эгоизму Монтеземоло.
Заплатив предателю, Экклстоун не мог отказать себе в удовольствии хоть частично расквитаться
Экклстоун полагал, что теперь всё пойдёт по-старому, но остальные не желали скрывать жёсткие разногласия за привычными уже сделками.
За прошедшие тридцать лет в «Формуле-1» отгремело множество битв, но не было в ней личной неприязни острее, чем между Джеки Стюартом и Экклстоуном. Обозревая бурные события 2008 года, Стюарт дерзко заявил: «Экклстоун имеет такую власть, что может удушить всякого, кто осмелится говорить о переменах». Отказ Мосли уйти после скандала с проститутками он назвал «непонятным». Стюарт отказался мириться с происходящим и потребовал отставки этих деспотичных «сиамских близнецов».
Экклстоун считал Стюарта нытиком и не обращал на его жалобы никакого внимания. Он ринулся в лобовую атаку, собираясь покончить с Монтеземоло, Бриаторе и Хауэттом. Надежды на примирение оставалось всё меньше и меньше.
Новость о том, что «Си-ви-си» воспользовалась банковским кризисом и рефинансировала свой долг на вторичном рынке за 90% исходной суммы, повысив тем самым свои доходы, привела к очередному витку споров.
Один из сотрудников «Си-ви-си» опрометчиво заявил, что компания зарабатывает на инвестиции в «Формулу-1» около полумиллиарда долларов в год «чистыми», не платя при этом налогов, поскольку компания была предусмотрительно зарегистрирована в оффшоре. Экклстоуну предстояло бороться с очередным мятежом, однако на этот раз он оказался в невыгодном положении. «Си-ви-си» лишила его большей доли полномочий, а её сверхприбыли надоумили боссов команд снова требовать отставки Мосли. Экклстоун хорошо понимал риски и при этом не вполне понимал, насколько уязвим он сам.
12.
«Гибель богов»
18 марта 2009 года, накануне старта нового сезона, Флавио Бриаторе, Рон Деннис и Джон Хауэтт прибыли на Принсес-Гейт и потребовали, чтобы Экклстоун подписал «Договор согласия» 2007 года и положил конец междоусобице. Они пригрозили в случае отказа команды не выходить на старт ни одной из гонок сезона и организовать альтернативный чемпионат. Все трое не сомневались в разумности своих требований. Они и подумать не могли, что, по мнению Экклстоуна, сам факт появления в его кабинете с ультиматумом свидетельствовал об их слабости.
Хауэтт из «Тойоты» — «человек-техосмотр» — вызывал у него ироничную усмешку. «Тойота» вбухала в «Формулу-1» уже 2 миллиарда, но так и не выиграла ни одной гонки. Экклстоун думал: «Мне угрожали люди и посерьёзнее. Уж перед этим-то я не брошусь на колени и не позволю ему нажать на спусковой крючок».
Раздражало его и как Хауэтт восхищался выдающимся профессионализмом Бриаторе.
— Нам нужна защита от Мосли, — сказал итальянец Экклстоуну, описывая случившееся накануне
Мосли угрожал ввести жестокие финансовые и технические ограничения, если команды не согласятся установить потолок годовых расходов на отметке 42 миллиона долларов. Команды же предлагали постепенно снизить расходы до 150 миллионов и никак не меньше.
— Макс совершенно невыносим, — сказал Бриаторе. — Он как все адвокаты: сразу видит проблему, но не решает её, а только всё усложняет. — Он утверждал, что если Мосли не успокоится, то раскола не избежать.
Экклстоун подумал: «У Флавио к Максу что-то личное». Он снял трубку и распорядился: «Отмените вылет. Гонки не будет».
Командам предстояло вылетать на первый этап в Австралию через одиннадцать дней, и Экклстоун решил пленных не брать. Его посетители растерялись, хотя Хауэтт впоследствии уверял, что ни малейшего риска не было. К концу встречи вылет был всё же снова «назначен», а Экклстоун вёл себя вполне дружелюбно, однако «Договор согласия» так и не подписал. Похлопав Хауэтта по плечу, он сказал:
— Не беспокойся, парень, я на твоей стороне.
Хауэтт был в замешательстве. Он не понимал, связывает ли Экклстоуна с Мосли обычная договорённость или они и правда срослись, как сиамские близнецы, и именно поэтому обвиняют друг друга в том, что «Договор согласия» всё ещё не подписан. Он внезапно осознал, что Экклстоун всегда ставит на трёх лошадей сразу и оказывается в выигрыше, даже если первым придёт аутсайдер.
Для Маккензи угроза раскола неожиданно стала реальной после разговора с Ричардом Брэнсоном. Честолюбивый магнат собирался вложить деньги в новую команду «Браун». Он позвал Маккензи к себе и заявил:
— Я собираюсь поддержать альтернативный чемпионат.
— Удачи, — ответил Маккензи и вышел.
На открытии сезона в Мельбурне Брэнсон был в центре внимания. Сначала возмутился Дженсон Баттон, которому не понравилось, как магнат разговаривает с его девушкой, а потом тот в шутку попытался «одолжить ребёнка» у кого-то из посетителей ресторана. К неудовольствию команд, Мосли всячески заигрывал с Брэнсоном и другими инвесторами, рассчитывая, что те придут в «Формулу-1» и раскол потеряет всякий смысл.
15 мая, то есть через два месяца, после трёх гонок в Азии и долгих перелётов по всему свету Экклстоун собрал команды всё в том же «Хилтоне» поблизости от аэропорта Хитроу. Он побаивался за Мосли. Десять дней назад тот при трагических обстоятельствах потерял сына и теперь не находил себе места. Тем не менее «брат Мосли», как дружески звал приятеля Экклстоун, по-прежнему рвался в бой. «Я буду драться до победного конца», — сказал он другу и всей своей мощью обрушился на «врагов». Никому не позволено диктовать свою волю президенту ФИА. Его первой целью был Бриаторе.
— Ты пытаешься прибрать к рукам «Формулу-1», — заявил Мосли, жалея, что Экклстоун сделал итальянца одним из богатейших людей в мире «королевских автогонок», а тот отплатил ему изменой.
— Не надо грубостей, — отозвался Бриаторе.
— Ты совершаешь большую ошибку, — свирепо продолжал Мосли.
Напряжение нарастало. Хауэтт предложил всем командам уйти. Мосли чуть не расхохотался в ответ. Шеф «Тойоты» в его глазах был кем-то вроде мелкого профсоюзного босса, который подзуживает Бриаторе вступить в драку.