Формула бессмертия (Научно-фантастические повести и рассказы)
Шрифт:
4. УРАГАН
Через полгода моя жизнь вошла в монотонную колею. Наступила зима. Теперь после захода солнца становилось так холодно, что выходить на дозволенную вечернюю прогулку совершенно не хотелось. Электрическая печь не согревала моей комнаты, и поэтому с наступлением темноты я сразу же забирался под одеяло и читал.
Как раз в этот период я заметил, что в южной лаборатории закипела работа. Из труб барака круглые сутки валил дым, окна светились ночи напролет. И вот однажды, когда мой рабочий день окончился, в
— Простите меня, пожалуйста, мне необходимо видеть господина Шварца, — наконец пролепетал он по-немецки, растерянно улыбаясь.
— Господин Шварц куда-то ушел. Наверно, в свою лабораторию, — тоже по-немецки ответил я.
— Увы, его там нет. Я там был. А это так срочно, так срочно…
— Может быть, я смогу вам помочь? — спросил я.
— Не знаю, не знаю… — Он прижал банку к груди. — Меня послал доктор Грабер… Нужно немедленно произвести полный анализ вот этого.
— Это как раз по моей части, — сказал я и протянул к нему руку.
Немец отскочил от меня и попятился к двери.
— А вы допущены к работам «Изольда-два»? — прошептал он, прикрывая ладонями свою драгоценную банку.
— Конечно! — нагло соврал я, решив, что сейчас мне представляется исключительный случай узнать нечто очень важное. — Конечно. Я допущен к работам «Изольда-два», «Зигфрид-ноль», «Свобода», «Лореляй», вообще ко всем работам цикла «Глиняный бог».
На меня нашло какое-то безрассудное вдохновение, и я придумывал шифры неизвестных мне работ с быстротой молнии. Он заколебался и робко спросил:
— А вы немец?
— Господи, конечно! Разве может иностранец быть допущен к этим исследованиям? Я родом из Саара, — продолжал я лгать, а мозг сверлила лишь одна мысль: «Скорее, скорее же давай твою проклятую банку, иначе будет поздно, иначе придет Шварц».
— Тогда берите. Только я должен здесь присутствовать. Так мне приказали…
— Хорошо. Я-то ведь порядок знаю!
Он протянул мне белую фарфоровую банку, закрытую крышкой.
— Что нужно определить? — спросил я.
— Концентрацию водородных ионов, количество кремния, натрия и железа.
— И все? — спросил я весело.
— Все. Только, пожалуйста, скорее…
В моей лаборатории под потолком горела яркая электрическая лампа. Кроме нее, еще одна, без абажура, стояла на рабочем столе. Я подошел к ней и открыл крышку.
Меня поразил запах находившейся там жидкости. Я слегка качнул банку и застыл, потрясенный, глядя, как по белоснежным стенкам стекает густая красная масса.
Это была кровь.
— Боже мой, что вы так медлите? Это же образец семнадцать-сорок два… От вчерашнего он отличается только концентрацией водородных ионов… Если анализ не сделать быстро, кровь скоагулирует!
Я поднял на немца вытаращенные глаза, продолжая сжимать банку. Я вдруг почувствовал, что она теплая, более теплая, чем ее можно было нагреть в руках.
— А вы уверены… что она свернется? —
Он попятился, уставившись на меня своими огромными голубыми глазами. Так мы шли, очень медленно, он пятясь к двери, а в двух шагах от него — я, судорожно сжимая фарфоровую банку.
— А теперь вы мне скажите, — проговорил я сквозь стиснутые зубы, — чья это кровь?
— Вы сумасшедший! — завизжал он. — Вы разве забыли? Серия «Изольда-два» — это кролики, крысы и голуби! Скорее же, вы…
И я захохотал. Я не знаю, почему я так испугался этой крови, почему она произвела на меня такое страшное впечатление. Кроличья кровь! Ха-ха-ха! Вот чудо! А я-то думал…
— Ах да, конечно! — воскликнул я, смеясь, и сильно ударил себя по лбу ладонью. — А я-то думал, что это по серии…
— А разве есть серия, в которой… — вдруг прервал меня немец и в свою очередь пошел на меня… Его лицо исказили ненависть и презрение. Симпатичное и молодое лицо мгновенно стало страшным…
Трудно представить, чем бы кончилась эта неожиданная встреча, если бы в лабораторию не ворвался доктор Шварц. Он влетел как вихрь, разъяренный и взбешенный. Таким я его никогда не видел. Все его добродушие, любезность и обходительность исчезли. Еще на пороге он не своим голосом заорал:
— Вон! Вон отсюда! Как ты смел лезть сюда без разрешения?!
Я думал, что все это относится ко мне, и уже приготовил ся ответить, как вдруг доктор Шварц подбежал к немцу и ударил его кулаком по лицу. Тот, закрыв рукой глаза, отскочил к окну, а Шварц догнал его и ударил еще раз.
— Проклятая свинья, где препарат?!
Немец не ответил. Лицо его блестело от пота.
— Где препарат, я спрашиваю тебя, подлец!
— Он у меня, господин доктор, — негромко произнес я понемецки, протягивая фарфоровую банку Шварцу.
Шварц круто повернулся ко мне. До этого, казалось, он не замечал моего присутствия, но тут уставился на меня вытаращенными глазами:
— Какое право ты имел брать этот препарат? — заревел он. — Ах ты, французская свинья…
Он замахнулся, но я успел прикрыться рукой, и удар пришелся прямо по фарфоровой банке. Удар был сильный, банка вылетела у меня из руки, ударилась о стену над моим рабочим столом и разлетелась вдребезги. На стене расплылось огромное красное пятно, темные струйки, быстро набухая, побежали вниз. Кровь забрызгала весь стол, все мои бумаги.
Несколько капель попало на электрическую лампочку, и алые брызги пузырились на раскаленном стекле.
На мгновение водворилась мертвая тишина. Наши глаза были прикованы к пятну на стене. Первым оправился я:
— Простите, что я взялся за это дело, но анализ, как заявил этот господин, был очень срочным…
— Срочным? — произнес Шварц, как бы проснувшись. — Ах, да, срочным…
— Кролика только что убили, господин Шварц… — пролепетал белокурый немец.
— Да, только что. Кровь была еще теплой, и нужно было срочно определить концентрацию водородных ионов…