Формула Кошачьего царя
Шрифт:
«…чтобы формула Кошачьего Царя сработала исчерпывающе, вы должны не только правильно приготовить снадобье, но и произнести заклинание. Вот оно…»
Жаров пропустил несколько строк изысканной тюркской абракадабры.
«Нет сомнения в том, что ваши пушистые друзья проглотят эту, казалось бы, несъедобную смесь, ибо в довершении вы добавите к прочим ее составным частям в щедром количестве корень валерианы…»
Жаров подозвал к столу Пилипенку и показал ему книгу. Тот молча прочитал страницу, перевернул, прочитал следующую.
– Значит,
– Самая что ни на есть реальность! – послышался с порога голос Лидочки.
– Что вы имеете в виду? – спросил Пилипенко.
– То, что тетя грозилась натравить на меня своих котов. И последний раз – именно вчера вечером.
– Получается, что старушка пустила в ход магию, но коты, вместо того, чтобы накинуться на племянницу, загрызли ее саму? – проговорил Жаров.
– Я уже говорил, что такого не может быть, – раздражено ответил Пилипенко.
– Но в комнате никого не было, кроме жертвы и ее котов!
– Окно было незаперто.
– Это значит, – сообразил Жаров, – что животное, которое расправилось с Карасиком, проникло с пустыря в комнату старушки через окно? Но какое это может быть животное, если Карасика, по данным экспертизы, убили именно коты? И значит, окно тут вовсе не при чем.
– Не знаю, – махнул обеими руками Пилипенко, – я ничего пока не знаю. Все это совершенно невероятно и… Нет, не могу представить никакого разумного объяснения случившемуся. И неразумного – тоже. Почему старушка в ночной рубашке, почему она не одета, ты можешь мне сказать?
Жаров пожал плечами.
– То-то и оно, – угрюмо заключил Пилипенко.
Двумя часами позже, когда тело увезли, осмотрев и сфотографировав место происшествия, в кабинете следователя проходило довольно напряженное совещание. Впрочем, совещались по штату Пилипенко и Клюев, а Жаров, как всегда, беспардонно встревал. Все трое ожидали Минина, который в это самое время проводил вскрытие тела убитой. Кроме того, он туманно намекнул на какую-то свою новую версию, для чего ему понадобилось вернуться к экспертизе первого трупа.
Почерк убийства в обоих случаях был один и тот же. Кошачьих укусов множество, но смертельный – один, тот, что повредил сонную артерию. Казалось, что среди нападавших котов был единственный, самый умный, точно знающий куда метить. Кошачий Царь…
Именно об этом говорил взволнованный лейтенант Клюев.
– Картина происшествия следующая, – резюмировал он. – Карасик убил кота и спустил его в дымоход старушки. Старушка взялась за колдовство. Коты загрызли Карасика. Она повторила колдовство, натравила котов на свою племянницу. Но возбужденные коты убили ее саму.
– Замечу сразу, – сказал Пилипенко, – что я не верю в это колдовство. Но от фактов никуда не уйти. Женщину на самом деле загрызли коты, а прежде они загрызли Карасика. Допустим, рассвирепевшая тетушка прибегает к магии. Но никакой магии нет. Коты, понятно, не реагируют на
– А как же тогда Карасик? – спросил Клюев. – Его-то почему загрызли?
– У нас и впрямь может создаться впечатление, что оба трагических случая связаны, – ответил Пилипенко. – А если нет?
– Как это – нет?
– Да просто! В ином случае, нам придется признать эту бредовую версию, только что озвученную здесь уважаемым лейтенантом Клюевым. А именно: старушка каким-то образом умела организовывать стадо котов и убивать с их помощью людей.
Чудовищная мысль пришла Жарову в голову.
– А что если старушка, на самом деле – подстава?
– Это в каком смысле? – спросил Клюев.
– Старушка творила свое пресловутое колдовство сама по себе, а коты действовали совсем по другой причине. Что, если перед нами первые тайные факты испытания какого-то нового оружия? Например, устройство, излучающее телепатические волны. Почему бы не мобилизовать, скажем городских крыс или, к примеру, слонов, кашалотов. Если существует такой способ, и кто-то над ним уже работает? А мы стали свидетелями первых опытов секретной службы… Или, того хуже – действий каких-то террористов?
Жаров пристально смотрел на Пилипенку, но тот, поняв смысл его взгляда, нервно махнул рукой.
– Нет! – сказал он. – Я не буду звонить в ФСБ и спрашивать, не делали ли там каких-то экспериментов с котами. Майор Ковальчук и так считает меня идиотом.
Дверь распахнулась и в кабинет быстро вошел Минин. На нем, что называется, лица не было. Он молча положил на стол следователя несколько листов бумаги.
– Очень странная вещь, – сказал он. – Я тщательно исследовал следы укусов на обеих жертвах. Они были искусаны не котами, а…
– Что?! – вскричал Пилипенко. – Не котами? А кем? Может быть, Пустырник и в правду существует, и мы зря обвинили Карасика, который просто бегал там в маске?
– Я не закончил, – вздохнул Минин, – а ты перебиваешь. Я хотел сказать: не котами, а котом. Одним котом. Один и тот же, если можно так выразиться, стоматологический рисунок.
Пилипенко молча уставился на Минина, затем поднял глаза к потолку, раздумывая. Жаров прекрасно представлял ход его мыслей, потому что и сам силился переварить новую информацию.
Версия о том, что обе жертвы были насмерть загрызены котами, и так принятая со скрипом, теперь и вовсе отменялась. Значит, надо было поверить в то, что кот, убивший двух человек, был один.
– Ну, ладно, – сказал Пилипенко. – Теперь никто не будет смеяться, что я настоял не отправлять этих котов в приемник, где бы их сразу усыпили и зарыли. Этот стоматологический рисунок… – он повернулся к Минину. – Надо бы проверить, кому из котов старушки он принадлежит.
– Уже проверил, – с какой-то грустью проговорил Минин. – Челюсть, которая оставила укусы на обеих жертвах, не принадлежит ни одному из пойманных котов.