Формула одиночества
Шрифт:
– Вернулась? – обрадовалась та. – А тут тебе без конца по телефону звонят. Я не поняла откуда. Плохо слышно! Я сказала, что ты скоро придешь. Наверное, перезвонят...
– Может, это Лариса? – предположила Марина.
Лариса была единственным человеком, кто знал, где она находится, к тому же только ей был известен телефон Анжелы.
Но Анжела покачала головой.
– Нет, не Лариса. Я бы узнала ее. Да и женщина эта разговаривала со мной, как с незнакомой...
– Она назвала меня по имени-отчеству или только по имени? – быстро спросила Марина, надеясь, что если она и понадобилась кому, то только
Они могли выцыганить ее координаты у Ларисы, хотя подруга поклялась, что дней десять сумеет продержаться и ни за какие коврижки не сдаст, что Марина отдыхает на юге.
Анжела нахмурилась, припоминая.
– Нет, без отчества. Мариночку, говорит, можно?
– Мариночку? – переспросила та. – Не знаю. Уже давненько никто не называет меня Мариночкой. Но если я кому-то очень нужна, обязательно перезвонят!
– Подожди. – Анжела быстро спустилась к ней. – Ты видела эту фифу?
– Фифу? – переспросила Марина. – С голой спиной? Видела.
– Я ж тебе говорила, что девка Арсена хотела приехать? Вот и приехала.
– Ну, и флаг ей в руки! – Марина сама удивилась, насколько спокойно произнесла эти слова. – Но я-то здесь при чем?
– Я думала, ты расстроишься. Ли-и-я! Что за имя? Сплошной выпендреж!
– С чего ты взяла, что я расстроюсь? – Марина в упор посмотрела на Анжелу. – Разве я дала повод подумать, что меня волнуют такие мелочи?
– Но мне показалось, что Арсен неровно к тебе дышит. Да и мне он говорил, что Лия уже надоела ему.
– Это его проблемы, – спокойно ответила Марина и виновато посмотрела на Анжелу. – Прости, но я хочу переодеться, принять душ и пораньше лечь спать.
– Разве ты не будешь ужинать? – поразилась Анжела. – Выпей хотя бы чаю с пирожными.
– Нет, нет, – заторопилась Марина. – Я уже выпила кофе и наелась пирожных. На сегодня хватит.
– Ну, смотри, – разочарованно протянула Анжела. – А то приходи в кафе. У меня полностью новый заезд. Познакомлю кое с кем. У меня есть один отдыхающий, уже третий год приезжает. Симпатичный богатый мужик.
– Оставь его остро нуждающимся, – улыбнулась Марина. – Послезавтра я уезжаю, поэтому больше никаких знакомств. Только море, море и еще раз море на все оставшиеся дни! – Она протянула ей пакет с шампанским и конфетами. – Возьми, пожалуйста! Может, выпьем за мой отъезд.
Марина направилась на второй этаж, страстно желая скорее заснуть и проснуться абсолютно другим человеком, в жизни которого не останется места Арсену и даже воспоминаниям о нем. Она не понимала, зачем понадобилась ему, если он уже много лет встречается с такой бесподобной красавицей – молодой, яркой и наверняка более смелой в проявлении своих чувств. Теперь все, что случилось с ними на сеновале, казалось ей мерзким и лживым. Она презирала себя за проявленную слабость, но более всего за то, что так быстро призналась Арсену в любви.
И это было самым невыносимым. Марине чудилось, что ее окунули в вязкую жидкость – вонючую и липкую, из которой ей хотелось, но никак не получалось выбраться. Почва исчезала из-под ног всякий раз, когда она пыталась от нее оттолкнуться.
Марина с трудом попала ключом в замочную скважину, рывком распахнула дверь и почти упала на постель, отметив краем глаза беспорядок, царивший в комнате. Наряды Сабрины были разбросаны повсюду – результат
Она месила кулаками подушку, рвала зубами наволочку и, уткнувшись в нее лицом, заливалась слезами. Чтобы не выдать себя воплями и всхлипами, зажимала рот ладонью, а затем закуталась с головой в одеяло и сидела на кровати, раскачиваясь, как китайский болванчик, больше всего на свете желая провалиться сквозь землю, чтобы избавиться наконец от чувства стыда и отчаяния. Возможно, ей следовало спуститься вниз и попросить у Анжелы что-то успокоительное, на крайний случай выпить стакан водки, чтобы забыться в тяжелом, спасительном сне. Но она не могла появиться на людях с опухшим от слез лицом, с покрасневшими глазами и мокрым носом, поэтому старалась успокоиться извечным бабьим способом – выплакаться в подушку, а потом заснуть, судорожно всхлипывая и шепча сквозь дрему проклятия обидчику.
Выплакаться у нее получилось, потому что нет на свете такой женщины, которая не владела бы этим даром. Даже королевам свойственно страдать от обид, измен и предательства. Они тоже изливают свое горе в слезах, может, не так открыто и громко, как их подданные, но изливают. Но, странное дело, как Марина ни старалась, она все-таки не смогла вызвать у себя чувство ненависти к Арсену. Слишком ярко было воспоминание о тех недолгих мгновениях счастья, которое она испытала менее суток назад. Правда, со слезами не ушло ощущение полного краха, которое она испытала при виде соперницы. И все же она почти заснула, когда кто-то постучался в ее дверь.
Марина подняла голову и посмотрела на часы, которые валялись рядом, на тумбочке. Скоро полночь. Кому понадобилось тревожить ее, когда она ясно дала понять Анжеле, что хочет не просто отдохнуть, а элементарно выспаться. Тут она поняла, что забыла выключить свет, и это могло подвигнуть хозяйку пригласить ее попить чаю. Наверняка Анжеле тоже не спится, особенно если до сих пор нет никаких известий от Виталия. Марина подозревала, что и Арсен, и Виталий заняты одним и тем же делом. Настолько серьезным и важным, что понадобилось привлечь не только спецподразделения абхазской армии, но и резервистов. Вернее всего, и тот и другой участвовали в масштабной операции против диверсантов. Случайно она узнала о трех группах диверсантов, но где гарантия, что их не больше?
– Кто там? – спросила она и села на постели.
– Марина, тебя к телефону. Опять эта женщина, – раздался голос Анжелы. – Извини, что разбудила, но она сказала, это срочно.
– Бегу, – ответила Марина.
Она быстро стянула волосы в конский хвост. На ходу посмотрела на себя в зеркало. Вид, конечно, неважнецкий, но его вполне можно списать на усталость. А еще она надеялась, что при электрическом свете не так заметны темные круги под глазами и распухший нос.
Но через несколько минут она забыла не только о том, что плохо выглядит. Из ее головы вылетели и Арсен, и его любовница, и даже то, что Маша скоро возвращается домой и ее непременно нужно встретить на вокзале. Звонила ее зам по научной работе Вера Васильевна. И если вспомнить разницу во времени между Гаграми и Тесинском – четыре часа, – то этот разговор и впрямь не терпел отлагательства.