Формула победы
Шрифт:
И вот теперь, стоя у окна, он вдруг подумал: а нет ли и в больничном пищеблоке такой же двери? Ведь куда-то же должны подъезжать машины с продуктами? И откуда-то должны выходить повара… Он уже знал, где располагался сам пищеблок, — на первом этаже, в отдельном крыле. Именно туда по прозрачному переходу семенили нянечки всех отделений.
Едва лишь парнишка подумал об этом, как понял — да, такая тайная дверь непременно есть! Через нее-то он и покинет больницу! Так же, как старшеклассники покидали школу через дверь столовой…
Однако побег требовал тщательной подготовки.
— Санька, — сказал он, и это было его первое слово за последние два часа. — Поможешь мне?
— Чего спрашиваешь? Конечно! — Санька уставился на Андрюшку горящими глазами. Он предчувствовал приключение и не ошибался.
— Я хочу убраться отсюда, — заговорщически прошептал Андрюшка.
— Ух ты! — воскликнул Санька. — Как?
— Через кухню. — Андрюшка показал на тарелки, стоящие на столе.
— А-а! — понимающе кивнул Санька, хотя на самом деле он пока ничего не понимал, так как никогда в жизни не видел заднюю дверь школьной столовой.
— Переоденусь и уйду.
— Что, прямо сейчас? — поразился сосед по палате. — Темно уже!
— Так надо, — упрямо мотнул головой Андрюшка. — Короче, если кто будет меня спрашивать, гони всякую муть — ушел в туалет, скоро буду и все такое. Я на всякий случай положу под одеяло подушки, так что можешь сказать, что я сплю.
— Круто! — восхитился Санька. — А ты потом вернешься?
— Конечно! — ответил Андрюшка. — В ближайшие дни навещу тебя и все расскажу, ладно?
Санька закивал. Он с восторгом наблюдал, как сосед, слегка постанывая, переодевается, как аккуратно складывает пижаму в шкафчик, на место вынутых джинсов и футболки. Он с завистью смотрел, как Андрюшка выкатывает из-под кровати ролики и засовывает в рюкзак. Он одобрительно цокнул, когда Андрюшка, перед тем, как выйти, выглянул в коридор и огляделся. Предусмотрительный! Понимает, что дежурные сестры могут засечь. Правда, ему пройти-то всего ничего — выход на лестницу почти напротив двери в палату.
Очевидно, путь был свободен, потому что беглец быстро выключил свет, подхватил тарелки, стакан и со словами: «Ну, я пошел! Пока!» — выскользнул за дверь.
А его сообщник включил висящее над кроватью бра. Ему оставалось только ждать. Если затея не выгорит, приятеля быстро водворят в палату. Но все равно это здорово — самое настоящее приключение! Может, и ему тоже сбежать, когда снимут гипс?
Застекленный переход, ведущий к пищеблоку, начинался на втором этаже. В поздний час на лестнице было пусто — сестры и дежурные врачи оставались в отделениях, охранники дежурили в приемном, центральный вход был заперт. Никто не заметил и не остановил Андрюшку, когда тот крадучись спустился по лестнице и прошел по полуосвещенному переходу. Мальчишке даже стало страшно — так пусто и тихо было вокруг. Он невольно ускорил шаг, потом перешел на бег. Запыхавшийся, хромающий, с болью в боку, он через открытую металлическую дверь ворвался на кухню. Здесь тоже было темно и пусто, но из освещенного дверного проема в противоположном углу раздавались музыка и чьи-то голоса.
Андрюшка подкрался ближе и заглянул внутрь. Перед
— Извините, куда это можно поставить? — невинным голоском спросил мальчик.
Не глядя на него, женщина махнула в сторону кухни — так, как будто в пищеблоке каждый вечер появлялись дети с тарелками. А может, так оно и было? Парнишка не стал выяснять: он поставил посуду в мойку и огляделся в поисках выхода.
И нашел его! Дверь, которую он искал, действительно существовала — тяжелая, обшарпанная, обитая металлическим листом с пятнами масляной краски, почти такая же, как в школьной столовой. Со всех ног, наискосок через столовую, огибая огромные плиты, уставленные гигантскими котлами, Андрюшка рванулся к спасительному выходу. Быстрее, быстрее, пока сериал не прервала рекламная пауза и женщина не начала выяснять, что к чему!
Он успел. Ему даже удалось придержать скрипучую створку так, чтобы она не хлопнула.
Очутившись на темной улице, мальчик перевел дух и вытер выступивший на лбу пот. А потом скачками, как вспугнутый заяц, помчался прочь от больницы. Скорее, скорее, пока его не хватились! На боль в боку и коленке он старался не обращать внимания.
Андрюшка как раз преодолевал последние метры больничного парка, когда на липовую аллею ступил Павел Кузьмич.
Сыщик вошел в палату в тот момент, когда мальчишка добрался до троллейбусной остановки.
Санька наконец-то дождался своего приключения. К нему в палату заявился настоящий милиционер в форме, фуражке и даже с кобурой на боку! Парень почти испугался: одно дело — ввести в заблуждение врачей и сестер, и совсем другое — врать милиции. Однако и нарушать слово, данное Андрюшке, тоже было нельзя. Поэтому Санька отвернулся и зажмурил глаза, притворившись, что спит.
Немного постояв, Павел Кузьмич тихонько присел на краешек стула. Он понимал, что рано или поздно парнишку, к которому он пришел, придется разбудить. Но все-таки тут была больница, а мальчишка — пациент. Отставного милиционера и впустили-то сюда только потому, что он был в форме. Хорошо, что никто не догадался, что кобура пустая, а китель он в последний раз надевал пять лет назад! Сыщик взглянул на часы — девять тридцать. Два с половиной часа до «контрольного» срока — можно немного подождать, авось ребенок проснется сам. В туалет захочет или еще чего…
Павел Кузьмич устроился поудобнее и открыл лежащую на столе книжку. Это были «Детские анекдоты».
Андрюшка мерз на остановке, пропуская один троллейбус за другим: у него не было ни денег, ни билетиков, ни проездного. Конечно, можно было бы забраться в троллейбус и через заднюю дверь, но тут прямо на его глазах контролерша буквально в шею вытолкала малолетнего «зайца».
— Эх, были бы у меня ролики, я бы классно прокатился! — процедил бедолага сквозь зубы, провожая взглядом отъезжающий троллейбус. — На Поклонку. Там такая буча заварилась! Аньку Стрельникову с соревнований сняли.