Формула преступления
Шрифт:
Дворецкий указал следовать за ним.
Сквозь хилые заросли кустарника дорога вывела на огромную поляну со следами вырубленного сада. Посреди нее возвышался… как бы это сказать, не дворец, а фантазия русского мужика об английском фамильном замке. Нечто каменное с зубчатыми башенками и конусами островерхих крыш. Двухэтажная крепость изукрашена статуями и каменными завитушками, словно корабль, облепленный ракушками. Впрочем, дальнее крыло еще стояло в строительных лесах. Земля, из которой выкорчевали пни, поросла чахлой травой, прямо по разметке будущего европейского парка. Там и сям торчали цементные статуи аллегорий,
Внутри дом был не менее занятен, чем снаружи. Неограниченные возможности разметали по стенам бронзу подсвечников, хрусталь люстр и разноцветие картин, а под ноги — неописуемые ковры. Про мебель и говорить нечего: полированная роскошь, да и только.
В конце мраморной лестницы визитера попросили подождать перед дубовой дверью, какой позавидовал бы и премьер-министр. Когда же она распахнулась, дворецкий церемонно изогнулся.
Навстречу шагнул хозяин. «Мгновенный портрет»: крепкий, приземистый господин с отполированным черепом источал столько энергии, что хоть лампочку зажигай. Тело его было такой ширины, что огромная цепочка часов натянулась по жилетке в струну. Мясистые пальцы предназначались самой природой рвать и хватать, так что обручальное колечко терялось в складках кожи. Зато перстень, украшенный брильянтом с орех, горел немигающим глазом. Одним словом, хищник. Силен и опасен, как старый носорог. Вставать у него на пути не стоит. Раздавит и не заметит. В жизни всего добился сам, потому гордится волей и животной хитростью. Этот уникальный человеческий экземпляр внимательно осмотрел юношу.
— Уж больно молод что-то, — с сомнением пробурчал он. — Не нашли чего получше…
В такой ситуации церемонии излишни. Заложив руки за спину, Ванзаров строго заявил:
— Изложите, в чем дело. И побыстрее. Я сюда отдыхать на свежем воздухе приехал, а не в кабинетах торчать.
К такому обращению господин был непривычен. Нахмурившись, грозно порычал:
— Да ты кто таков?!
— Чиновник сыскной полиции. И прошу не «тыкать». Если у вас нужда, извольте в приемные часы на Офицерскую улицу. Всего доброго…
И развернувшись, направился к двери.
— Господин Ванзаров!.. Да погодите же!.. Родион Георгиевич, прошу вас…
От самоуверенной наглости не осталось и следа. Хищник признал в полноватом юноше равного. Ну, или почти равного. Во всяком случае, зубы и когти спрятал, прикинувшись милым и пушистым. Гостю было предложено располагаться в кожаном кресле размером с бричку, а затем всяческие напитки и сигары. От подобной чести Родион отказался. Хозяин представился Филиппом Филипповичем Сундуковым. Имя это чиновнику полиции ничего не говорило. Очевидно, владелец новенького замка сторонился публичности. Большие деньги не любят славы, а любят тишину.
— Простите мою оплошность, — сказал он и даже улыбнулся. В сочетании с голым черепом улыбка выглядела оскалом. — Мне ведь рекомендовали вас как опытного и проницательного сыщика…
«Так и есть!» — душа Родиона возликовала, но внешне он остался невозмутим.
— …Вот
Согласившись с оценкой своего характера, Родион терпеливо ждал, ничем не выражая интереса.
Сундуков поерзал и, видя, что помощи не дождаться, начал сам:
— О себе рассказывать не буду, что захотите узнать — и так разыщете, а что знать не положено, то и копать не надо. В этой жизни для меня мало что недоступно. Честно скажу: могу купить, что захочу. Капиталец собрался такой, что лишний раз говорить о нем не стоит. Не поверите, если правду скажу, решите, хвастает Филипп, врет. Но и сами видите, какая красота вокруг. А во сколько это обошлось! Деньги, Родион Георгиевич, это такая сила, что все может покорить. Все мне подвластно, ни в чем не знаю отказа…
Так и подмывало вставить: «Я царствую! Послушна мне, сильна моя держава». Но мудрость зажала рот. Всякое бывает.
А Сундуков не унимался:
— … Долго трудился, чтобы всего этого достичь, но теперь могу позволить себе любой каприз. Вы еще человек молодой, так запомните совет: главные друзья мужчины — сторублевые банкноты. И не верьте другому. Это в поговорке «не имей сто рублей…», а в жизни все иначе. Богатство — основа счастья мужчины. Его сила и гордость. Накопить трудно, но еще труднее сохранить. Понимаете, о чем я?
Нет, не понимал Родион. Не было у него богатства, копить не собирался, а тем более сберегать. Да и какое богатство в полиции! Закон и порядок, да и только.
— Так вот, пришло такое время, когда думать мне надо, что дальше будет, кому состояние передать. И вот тут…
Дверь распахнулась, и в комнату словно вихрь ворвался. С радостным криком в кабинет вбежал мальчик в коротких штанишках и бархатной курточке. За ним неторопливо вошла девочка, на вид постарше. Нянька осталась за порогом, не решаясь войти. Малыш устроился на коленях Сундукова и заявил, что у него важное дело. В одно мгновение Филипп Филиппович растаял, как леденец, превратившись в нежно любящего отца. Потрепал курчавую головку, погладил по спинке и внимательно прислушался.
— Папа, папа! Мальчишки деревенские шоколаду не пробовали! Вот смешные! Давай куплю! Я им обещал! — лепетал ребенок, задыхаясь и тяжело дыша. Но причина была не в спешке. Синева губ и темные круги вокруг глаз говорили о непорядке с сердечком.
Сундуков вынул пухлое портмоне и, не глядя, сунул купюру. Родион невольно отметил красненькую. [7] Сын порывисто обнял батюшку за бычью шею, чмокнул и заспешил к двери. Девочка, выжидавшая в стороне, подошла и серьезно сказала:
7
10 рублей.
— Папенька, я собрала с няней ягоды. И продала их дачникам. Заработала рубль. Вот… — Она показала монету.
— Умница, иди играй. Видишь, у меня разговор важный. Ступай.
Спрятав денежку, дочка поклонилась и вышла вслед за братом. На него походила скорее общими чертами сундуковской породы.
— Вот ради кого стараюсь! — светился гордостью отец.
Тут следовало ввернуть какой-нибудь комплимент, но Родион не знал, как хвалить детей. И невежливо промолчал.