Формула смерти
Шрифт:
Визит к родителям Егора задержал Турецкого против обычного, так что к своему дому он подъехал уже в сумерках. Впечатление было тяжелым, Александр все пытался отвлечься от чужого горя, старался думать о посторонних, не относящихся к расследованию вещах.
Он загнал машину в «ракушку» — целый ряд их выстроился в дальнем конце двора. Может, и права столичная мэрия — не больно-то красиво, да зато как удобно! Честное слово, жаль будет, если власти все-таки заставят их снести.
Вот, между прочим, думал Турецкий, запирая свой легкий гараж, все говорят:
«Впрочем, это, наверно, заговорила во мне усталость сегодняшнего дня, иначе откуда бы взяться таким вот обывательским обобщениям, — мысленно пожурил себя Александр. И в этот момент увидел троих парней, молча окруживших его. — М-да, видно, и вправду подустал… Как это я их не заметил?»
Турецкий разглядывал довольно крупного малого, преградившего ему дорогу.
Тот, видно, был в троице заводилой. Двое других были пожиже, держались вихляво, оба курили, часто затягиваясь, и то и дело сплевывали себе под ноги. От одного явственно несло алкоголем.
Что ж, это нам в плюс… Можно и ноги сделать, хрен догонят, а сбив им дыхание, можно, пожалуй, и повязать без особых проблем… Но это, конечно, при условии, если завалить крепкого.
Верзила между тем подал голос:
— Ты Турецкий?
Вот так штука! Оказывается, нас здесь специально поджидали…
— А что это вы мне тычете? — спросил он, понимая, что молчать больше нельзя.
— Ишь ты какой нежный! — хмыкнул тот, что был справа.
— Заткнись! — цыкнул на него крепкий. — Ладно, генерал, не хорохорьтесь. Сами видите — вы не в очень выгодном положении.
— Вы так считаете? — сказал Александр, чтобы хоть что-то сказать, и на всякий случай, стараясь, чтобы движения выглядели как можно естественнее, положил руку на кобуру.
— Да, я так считаю, — твердо ответил главарь.
— Что вам, собственно, надо?
— Вот это-то мы как раз и собираемся вам сказать, а вы зачем-то за оружие хватаетесь…
— Ну так говорите, если собрались, черт бы вас побрал!
— Нет, правда, оружие — это вы как-то того… слишком… Мы всего лишь должны передать вам настоятельные рекомендации спустить дело на тормозах. Понимаете, о чем я?
— Честно говоря, нет, — сказал Турецкий, усмехаясь. Хотя конечно же прекрасно все понял: кто-то хочет, чтобы он перестал заниматься расследованием причин
— Не, мужики! — как бы удивился тот, что стоял справа и от которого потягивало выпивкой. — Он, ментяра, не понял. Можно я ему, козлу безрогому, объясню? — И замахнулся.
— Ну что ж, орлы, это ваш выбор. — Турецкий легко ушел от удара любителя выпивки и, отклонясь назад и вбок, оказался в такой удачной позиции, из которой грех было не сделать подсечку. Чем он и воспользовался. Приблатненный, видать, серьезно приложился затылком: он подозрительно затих, корчась на асфальте.
«Эх, где мои семнадцать лет!» — подумал Александр, распрямляясь и разворачивая корпус таким образом, чтобы лицом встречать удары двоих оставшихся на ногах; рука снова сама легла на кобуру, расстегивая ее.
— Зря вы это, — сказал крепкий, щелкая выпавшим ему в ладонь из рукава выкидным ножом.
Второй стоял, не зная, что делать, — видно, ждал приказа от старшего. Наконец, когда Турецкий достал пистолет, этот второй дрогнул.
— Гриня, у него правда пушка! — заорал тот и рванул в дальний конец двора, петляя на ходу так, будто по нему уже вели прицельный огонь. Александр для острастки пальнул в воздух, бегущий повалился на землю, потом вскочил и снова побежал, стараясь прижиматься к гаражам-«ракушкам». Где-то рядом надрывно залаяла собака.
— Ну смотри, генерал! — процедил здоровяк, глядя за спину Александру. — Тебе жить.
Он неспешно повернулся и шагнул прочь.
— Стой, стрелять буду! — на всякий случай крикнул Турецкий и упал, сраженный ударом в затылок. Он не слышал, как нападавший сам упал, отбиваясь от здоровенной псины, вцепившейся в руку с зажатым металлическим прутом. Не слышал криков: «Милиция! Товарищи, вызывайте милицию и «скорую»!»
Александр очнулся от сильной головной боли. Перед глазами плавала белая фигура. Фигура что-то делала с его рукой… Мгновенный укол сфокусировал изображение, оказавшееся симпатичной барышней в белом халате и шапочке.
— Больно же! — сообщил Турецкий, пытаясь выдернуть руку.
— Но-но! Тихо! Вы под капельницей! Семен Семеныч, он очнулся!
Тут же возник тучный, высокий, улыбчивый доктор:
— Ну-с, батенька, как ваше ничего? Как вас звать-величать?
— Турецкий Александр Борисович.
— Хорошо. Где живете, работаете?
Турецкий ответил, с интересом разглядывая здоровяка. Его что, за психа здесь держат?
— А какой нынче день?
— С утра был вторник. А вечером меня по башке шандарахнули — и я отключился. Так что, извините, не очень в курсе.
— Ха-ха-ха! Крепкая у вас башка, доложу я вам. Это вас кепочка спасла. Ну и собачка… Так что повезло вам, милейший. А день сегодня все тот же — вторник. Через два часа начнется среда. Так-с. А теперь следите глазами за молоточком… Сюда… Хорошо. Теперь сюда… Молодец. Но компьютерную томографию все же сделаем. Чтобы гематомку не пропустить, не дай бог…
— Доктор, я умру? — пошутил Турецкий.
— А как же? — весело подыграл врач. — Думаю, лет через тридцать — сорок всенепременно! Голова болит?