Форпост - 4
Шрифт:
А в-третьих… основной причиной выбора Ивана стали широко освещаемые в прессе стратегические планы дельца. Строительство второй очереди завода, естественно, в кредит и инвестирование громадных средств в НИОКР. А самой главной своей затеей на ближайшие три года Олег Шабельский считал строительство жилого микрорайона с торговым центром на окраине областного центра. Предварительные договорённости с губернатором у него были, договор о намереньях с городской администрацией он тоже подписал, и потому предприниматель смотрел в будущее с большим оптимизмом, решив поучаствовать в новом для себя деле — строительстве.
Маляренко,
«От, дурень! Он же кредит на второй цех берёт под залог имущества!»
Ваня смотрел на фотографию высокого, уверенного в себе человека и ему было его очень, очень жаль. Инженер-металлург по образованию, а не экономист или, не приведи боже, юрист. Учёный, который сам, лично (во всяком случае, так утверждал интернет) изобрёл и запатентовал новый сплав и способ его обработки, прекрасный семьянин, заботливый отец трёх милых ребятишек, уверенно шёл к краю бездонной пропасти.
Справедливости ради надо сказать, что Иван, проанализировав действия этого самородка от бизнеса, пришёл к выводу, что если бы не форс-мажор в виде кризиса, то Шабельский легко добился бы поставленных перед собой целей. И здорово при этом обогатился.
Две тысячи километров до уральского городка Ваня проделал за три недели, сменив четыре попутных автомобиля, две электрички и один товарняк. Здорово выручила рабочая роба от Расула, которую Иван прихватил, уходя из кафе и которую он надел на время своего путешествия поверх своей одежды.
Апрельский Урал встретил Ивана пургой, сугробами и пустым, совсем пустым кошельком. По дороге Маляренко продал часы, снятые с цыгана и даже умудрился где-то под Оренбургом выпотрошить карманы у спящего на автовокзале пьяного мужчины. Этот криминальный эпизод едва не кончился плачевно — его чуть было не застукали с поличным. Милицейский патруль только лениво глянул на весьма прилично одетого человека и направился в тот угол зала, где лежал уже обчищенный Ваней мужик.
«А вот хрен вам, а не добычу!»
Маляренко сложил в кармане фигу и показал её стражам правопорядка.
И всё равно — к финишу, в глухой уральский городок, Ваня прибыл, не имея за душой ни копейки.
Разумеется Иван прекрасно отдавал себе отчёт в том, что всё, что он читал о своём будущем благодетеле, не так ванильно и радужно. Маляренко понимал, что человек, к которому он едет, умён, безжалостен и решителен. Другие здесь не выживали. Он не обманывался тем, что Шабельский учёный, а следовательно, типа, интеллигент. Этот «интеллигент «, как выяснил из его биографии Иван, сначала отслужил два года на границе. Да не какой-нибудь, а на таджикской. В самый разгар местной смуты и успел вдоволь навоеваться с рвущимися через Пяндж афганскими моджахедами. А потом этот «интеллигент» вместе со своими дружками-сослуживцами вернулся в свой родной
Итог. Завод Шабельского процветал, а три остальных градообразующих предприятия давно прекратили своё существование. Что, впрочем, позволило дельцу набрать себе самых лучших и квалифицированных рабочих.
А история с изобретением, с патентом и прочими исследованиями была настолько мутной, что Маляренко просто отложил её в сторону.
«Мне это не интересно»
Иван попрощался с водителем, который его подбросил до центра города, вылез из грузовика и направился прямиком к большому универмагу под названием «Весна «.
«Весна» мать её!»
Мокрый снег облепил Ваню с ног до головы. Пришлось перейти на бег.
Ожидания Маляренко не обманули. Попутешествовав по России образца две тысячи седьмого года, он уже давно понял — в каждом райцентре этой необъятной страны есть универмаг. Как правило, двухэтажный и построенный в шестидесятых года прошлого века. С соответствующей архитектурной стилистикой. За оным универмагом, тоже, как правило, имелся рынок, на котором, как правило, имелись разные бабки, торгующие чем попало. А потолкавшись среди оных бабок, всегда можно было найти такую, кто недорого сдаёт комнату у себя в домике.
Маляренко сидел на своей скрипучей кровати и смотрел в маленькое окно. За стеклом было серо, холодно и промозгло. Холодный ветер качал голые чёрные ветки деревьев и гнал рябь по громадным лужам покрывавших весь проулок, на котором он сейчас жил.
Баба Неля или, как правильно, Нелли Михайловна, раньше преподавала в заводском ПТУ, а затем, выйдя на пенсию и схоронив мужа, занялась вместе с подругами собственным бизнесом. Она пекла и продавала на базаре пирожки. Вполне приличные по качеству, надо сказать. А уж на вкус…
Ваня при первом знакомстве слопал пять штук и кое-как удержался оттого, чтобы не попросить ещё. Намётанный глаз бывшей учительницы сразу определил, что перед ней не бомж, не урка, не алкаш, а вполне себе нормальный человек, испытывающий временные трудности.
Как хорошо, что в России живут миллионы таких сердобольных бабушек!
Слово за слово — они и разговорились. В итоге Ваню приютили в малюсенькой, чистой до умопомрачения комнатке.
— Вы Иван, не думайте. Сын меня не оставил. Просто он в заводском микрорайоне живёт. Отсюда не близко. Да и внуки частенько прибегают. Зовут меня к ним переехать. В квартиру. А я, старая, думаю, чего уж там. Здесь, дома, доживать буду.
Маляренко топил печь, таскал воду и вытаскивал со двора огромные куски полульда, полуснега. В общем — шуршал по хозяйству, попутно выясняя у домохозяйки подробности о заводе и его владельце.
— Олега то я помню. Ещё школьником, — старушка суетилась на кухне и говорила без умолку, — хоть и не у меня он учился. ПТУ наше ему не по чину было. Отец его главным инженером на «Промприборе» был, да и уменький был мальчишка. В Университет поступил в шестнадцать лет. Выпускные экзамены экстерном сдавал.