Форпост. Тетралогия
Шрифт:
'Хорошо!'
Ваня согнал слезу и снова включил навигатор.
— Вот смотри, старшой, вот сюда нужно добраться.
Особняк на северном побережье, где он когда-то… эээ… в будущем, НАЙДЁТ склад с выпотрошенного кораблика и школьный автобус, нашёлся на том самом месте, где Ваня его и ожидал увидеть. Сейчас, правда, это место не было северным побережьем. До моря отсюда было больше десяти километров, а особняк был полуразобранным сгоревшим домом, стоявшим в голой степи в паре километров от захудалого колхоза. Место
Как чудо.
— Сами понимаете, господин хороший, — Председатель колхоза обильно потел, запинался и, сам не зная почему, говорил старорежимными фразами, — достопримечательностей нет. Пляжа нет. Берег — сплошная глина и камыш. С водой тяжело. Вот и не едут к нам люди. Раньше мы розы разводили. На масло. А сейчас…
Мужчина в сердцах махнул рукой и явно нецензурно выразился по-украински.
— Хохлы! Просрали усё!
От стопроцентного щирого украинца слышать это было забавно.
— А это чего было?
Маляренко показал на сгоревшее здание. Характерные контуры дома угадывались сразу. Но материал… степень готовности… дом в таком состоянии простоять тысячу триста лет не мог. Ну никак.
— А це татары молельню зробылы.
— Вы сожгли?
— Ни!
Председатель так выразительно пошёл в отказ, что Маляренко понял — именно этот дядька всё и спалил.
— Понятно. И где они?
Мужик снова перешёл на чистый русский
— Уехали. Бросили всё и уехали.
Иван посмотрел на здание, на громадные пустыри вокруг, на далёкие дома колхоза и в голове щёлкнуло.
— А телефончик хозяина этого безобразия у тебя есть?
Через два дня Иван Маляренко стал счастливым обладателем недвижимого имущества в автономной республике Крым.
— Дима, а что ты насчёт Маляренко думаешь?
— Ты босс — тебе решать.
— ДИМА!
— Да чёрт его знает, Олежка. Вроде нормальный мужик… если бы не он — то… сам понимаешь.
— Понимаю. Антон. Ты что скажешь?
— Ты же ему пообещал!
В голосе младшего брата было столько искреннего изумления! Его брат… самый умный и честный… ХОЧЕТ ОБМАНУТЬ человека, который столько для них сделал!
Олег прочёл все мысли на лице Антона и горько усмехнулся.
— За детей мне страшно, Тошка. Очень страшно. Иван НЕ ЗНАЕТ, на каких местах при посадке погибли пассажиры. А на каких — были тяжело ранены. Так что это — рулетка. А даже если мы успешно сядем, нет никаких гарантий, что мы сможем забрать наш багаж и выбраться на север. Подальше от берега и банды Доброго. А вмешиваться мы не можем — я Ивану пообещал не менять события в его жизни.
Пятаков глухо матюгнулся и склонился над атласом северного причерноморья. Береговая линия на этой карте сильно отличалась от той, что он привык видеть.
— Самолёты, приблизительно, сядут вот здесь. На северо-запад от нас живёт этот, Спиридонов. Иван попросил
Шабельский вздохнул.
— А там видно будет. Антошка — на тебе багаж. Полный туристический набор. И узнай, можно ли в багаж сдать велосипеды и холодное оружие. Дима, на тебе — закладка ДЛЯ НАС. Примерно вот здесь место подберите.
Палец босса показал в пустоту между Мариуполем и Мелитополем.
— До Днепра тут километров сто. Какая бы ни была там пустыня — на велосипедах доберёмся.
В том, что несмотря ни на какие природные катаклизмы Днепр останется на своём месте, Олег был свято уверен.
— Таким образом, мы имеем следующую картину, — Андрей Викторович, двадцатитрёхлетний аспирант из Новосибирска, нервно поправлял очки и заикался в два раза больше обычного. — Таким образом, картина получается следующая. Нам так и не удалось установить, из чего изготовлен 'предмет', но мы достаточно легко смогли снять с него массу параметров.
Аспирант щёлкнул переключателем и на белой стене возник новый график.
Маляренко, оба Шабельских и Пятаков тихо выдохнули — изображение было сделано, что называется, для дураков. Серым контуром был заштрихован сам 'пробойник', а вокруг него яркими красными и жёлтыми пиками топорщились линии 'колючек'.
— Само 'тело' очень индифферентно. Оно не реагирует ни на что, за исключением электричества. А вот эти 'пики'…
Андрей торжествующе посмотрел на своих заказчиков, которые его УЖЕ озолотили и которых он искренне считал тупыми.
— … они как… ну представьте себе, что к живому дереву или к куску глины ПРИВАРИЛИ, скажем, кусок титана. Или стекла. Эти точки на 'теле' — они абсолютно другие!
Аспирант замолк, ожидая аплодисментов, но дождался только 'короче, Склифософский' от самого великовозрастного мужчины с диким выражением в глазах.
— Да. Вот эта, эта и эта точка — переменны. Они меняют направление 'пиков' в зависимости от места расположения 'тела'. Я летал в Астрахань и в Новосибирск. 'Пики' работают как компас, но показывают не на северный полюс, а куда то в район Турции.
— Чёрное море?
Братья переглянулись. Рассказ Ивана начинал подтверждаться на научном уровне.
— Да. Примерно.
— А этот 'пик'?
Незнакомый Андрею мужчина властно прервал доклад учёного, указав на самый большой хвост, исходивший от серого тела 'пробойника'.
— А эта штука всегда постоянная. Она не меняет ни ориентацию в пространстве, ни своё значение.
— Ясно.
Андрей скривился.
'Чего тебе ясно?'
Если бы аспирант мог знать, о чём в эту секунду подумал неизвестный ему мужчина — он бы сошёл с ума. Иван Маляренко, хоть и не был учёным — суть уловил на лету. Три как попало 'пришитых' точки — это 'ГДЕ'. Длинный неизменный хвост — 'КОГДА'. А 'тело' — это 'ЧТО'.