Форпост
Шрифт:
– Ну-с, - передав пистолет подручным, молвил тот, - теперь о делах. Пять тысяч зеленых американских рублей в месяц, - обратился к Роме. – Штраф за упорство: десятка. И еще по двушке за сопротивление вот этого кренделя… - Указал на Олега. – Каждому из пацанов. Кровь, даже малая, стоит денег.
– А я-то чего? – залепетал Рома. – Я ему чего, приказывал, что ли?
– Тоже верно, - последовал умудренный кивок. – Пусть платит виноватый.
Тут из толпы вышел парень, поставив перед Ромой алюминиевую канистру. Определенно с бензином.
– Если
– Да, - хмуро изрек Рома.
– Ну, поехали, - хлопнул бандит по плечу Олега. – Остался мелкий вопрос. Этот вопрос – ты.
Страха не было, пустота и отрешенность. В машине никто не произнес ни слова, и Олег, стиснутый на заднем сиденье двумя крепкими тушами уголовников, тоже молчал, безразлично глядя на напряженный затылок водителя, подскакивающий на мелких рытвинах дороги.
Подкатили к какому-то ресторанчику, расположенному в дебрях спального района, прошли через массивную дверь с округлым верхом в полутемный пустой зал. У барной стойки сидели две крашеные девицы в юбках, более напоминающих состроченные по размеру тощих бедер шарфики. У девиц были напудренные до безжизненной белизны лица-маски и ало подведенные помадой губы. Интерес, сверкнувший в их глазах при появлении посетителей, тут же угас при идентификации вошедших в бар персонажей, и девицы вернулись к своим бокалам и к сигаретам, обменявшись невнятными, но явно разочарованными репликами.
Прошли в служебное помещение, более напоминавшее офис: столы с новомодными компьютерами, из-за которых в городе еженедельно убивали спекулянтов, висящий на кочерге кронштейна телевизор в углу, в другом углу – отчего-то свадебная икона в киоте… Впрочем, тут Олегу пришло на ум, что многие урки и лиходеи сентиментальны и богобоязненны.
Востроносый снял пальто, аккуратно повесил его на вешалку. Громилы стояли позади смиренного Олега.
– Ну, - сказал хозяин помещения, пригладив зачесанные назад жиденькие блондинистые волосы и устремив, вытянув шею, бесстрастное лицо с глумливыми бесцветными глазками на невольного гостя. – Давай-ка, дружок, знакомиться. Вообще… документики!
– В офисе оставил, - буркнул Олег. Бумажник с документами он действительно оставил в служебной машине под сиденьем.
Востроносый повел взором в сторону одного из громил, и тот, будто читая мысли шефа, скоренько и шустро Олега обыскал, вытащив из его кармана связку ключей: от офиса, «Жигулей» и от квартиры.
Ключи перекочевали к востроносому, а оттуда – в сейф, где Олег заметил несколько пухлых пачек дензнаков явно неотечественного происхождения.
– На самом деле мы – люди интеллигентные, - начал востроносый, усаживаясь в кресло за командным столом из красного тяжелого дерева на гнутых массивных ножках. – И понимающие. Свое хозяйство ты сегодня охранял отважно, принципиально, но храбрый враг тем и опасен… Так вот. У нас тоже существуют принципы. Нанес урон – плати. Ты – нанес. Урон озвучен. Теперь вопрос: когда разрешите получить, чтобы вас не огорчить?
Олег призадумался. Кооперативная двухкомнатная квартира в текущее время, в конце
– У меня нет таких денег, - сказал он.
– И это – ответ? – с сочувствием уточнил собеседник.
– Именно.
В тот же момент Олег получил удары сзади, от братков: в затылок, ребром ладони по руке, после последовала подсечка, он упал, уклоняясь от последующих пинков ногами, но тут шеф урезонил своих костоломов, кротко выдохнув:
– Хватит ему для разминки…
Серегин встряхнул головой, пытаясь встать. Попутно в памяти всплыл стишок, рожденный в годы зарождения российского коммерческого движения и сопутствующего таковому движению рэкета:
Уронили Мишку на пол,
Прострелили Мишке тапок.
Запихнули в попу веник.
Мишка должен много денег.
– Ну, если ничего нет, что ты выбьешь из меня кулаками и подошвами? – Еще сидя на полу, произнес он.
– Квартира у тебя имеется?
– Нет, снимаю… Я вообще недавно из армии…
– Ай-яй-яй, бедный мальчик… - Востроносый рассмеялся меленько, потом посерьезнел.
– Значит, плохи твои дела. Отрежем тебе башку. И предъявим ее Роме. Чтобы лишний раз убедить его в серьезности нашего сотрудничества. Хотя… дам тебе шанс. Сейчас мы оттяпаем тебе пальчик. Я умею это делать одним движением: красиво и практически безболезненно.
– Он полез в ящик письменного стола и достал оттуда нож с рукояткой, обернутой черной нитью. Форма и лезвие ножа напоминали японскую катану в миниатюре. Следом за ножом на стол легла деревянная дощечка, и на ней Олег не без содрогания заметил глубокие поперечные разрезы в коросте бурого цвета. – Итак, что говорит практика? – с удовольствием произнес палач, кончиком указательного пальца лаская отточенный край клинка.
– Практика говорит, что после простой и короткой ампутации, мысли человека, стремящегося сохранить материальные предметы, неодухотворенные жизненной силой, эти мысли стремительно испаряются… А если золотую рыбку кладешь на сковородку, количество желаний увеличивается в десятки раз…
И тут же шею и руки Серегина перехватили крепкие пальцы мучителей, и мысли Олега в самом деле заметались, выкристаллизовываясь в спасительное, хотя и безумное решение…
– Стоп, - прохрипел он. – Есть вариант…
– Ну, - доброжелательно наклонился к нему востроносый, почесывая ножом подбородок с реденькой, пробившейся за день трудов неправедных, щетинкой.
– Приятель у меня… - сказал Олег, грубо отводя сгиб локтя, сжимавшего ему шею. – То же из ваших… Не знаю, под кем уж там ходит… В общем, неделю назад оставил у меня мешок стволов. Пять автоматов, семь пистолетов. В масле, тихие… Попросил сберечь, сказал, что неприятности у него, могут нагрянуть менты…