Форрест Гамп
Шрифт:
— Мне кажется, — теперь они настроены вполне мирно, — сказала майор Фрич, — мне кажется, нам лучше выйти и назваться. Через несколько минут прибудут люди из НАСА и подберут нас. — Как потом выяснилось, это была самая большая лажа, которую мне пришлось слышать в жизни.
В общем, когда мы вышли с майором Фрич из капсулы, аборигены просто разинули рты и застонали. Тот парень, что стоял перед Сью, сначала тоже удивился, а потом поднялся, и говорит:
— Привет! Я хороший парень. Кто такие вы? — и протягивает нам руку.
Я пожал ему руку, а майор Фрич попыталась
Этот парень стоял перед нами, разинув рот, и тут я говорю:
— Мы американцы!
У него прямо глаза загорелись, и он говорит:
— Класс! Американцы! Вот это потрясно!
— Ты говоришь по-английски? — спросила майор Фрич.
— А как же, — отвечает он, — я жил в Америке. Во время войны. Отдел стратегических операций направил меня изучать английский, чтобы потом организовывать партизанскую войну моего народа против японцев. И тут вдруг загорелись глаза у Сью.
Я удивился, что этот старый туземец так хорошо говорит по-английски, и где — в какой-то дыре!
— А где ты учился? — спрашиваю я.
— В Йейле, где еще, кореш, — отвечает он. — Булабула, понимаешь? — когда он сказал «булабула», все эти Самбы принялись повторять это слово, и снова забили барабаны, пока этот парень не приказал, чтобы они затихли.
— Меня зовут Сэм, — сказал он. — Так меня в Йейле звали. Мое настоящее имя вам все равно не произнести. Так что можно обойтись без него. Не хотите ли чаю?
Мы с майором Фрич переглянулись. Так как она, похоже, потеряла дар речи, то я сказал:
— Было бы неплохо.
Но тут майор Фрич снова обрела дар речи и как-то тонко заверещала:
— А нет ли у вас телефона, чтобы мы могли позвонить?
Большой Сэм как-то скривился, махнул рукой, барабаны снова застучали, и под их эскортом мы направились в джунгли под нескончаемое скандирование «булабула».
В джунглях у них оказалась деревушка с хижинами из травы, в точности, как показывают по телевизору. Самая большая хижина принадлежала Большому Сэму. Перед ней стояло здоровенное кресло, словно трон, и четверо или пятеро женщин — сверху на них ничего не было надето — выполняли все его приказы. Первым делом он приказал им приготовить нам чаю, а потом указал нам с майором Фрич на два больших камня неподалеку. На них мы должны были сидеть. Сью, который всю дорогу шел с нами, держась за мою руку, он указал на землю.
— Ну и обезьяна у вас, — сказал Сэм. — Где вы такую достали?
— Она работает на НАСА, — сказала майор Фрич. Эта ситуация явно ей не нравилась.
— Что вы сказать? — спросил Сэм. — Ей платить?
— Мне кажется, она предпочитает бананы, — сказал я. Большой Сэм что-то сказал, и одна из женщин принесла Сью банан.
— Очень жаль, — сказал Большой Сэм, — я не спросил, как вас звать.
— Майор Дженет Фрич, Военно Воздушные Силы США. Личный номер 04534573. Это все, что я могу вам пока сообщить.
— Эх, милая вы моя женщина, — сказал Большой Сэм, — вы тут не пленники. Мы ведь просто бедные отсталые туземцы. Говорят, со времен каменного
— Все равно я ничего не могу сказать до тех пор, пока не получу возможность позвонить по телефону, — сказала майор Фрич.
— Хорошо, — говорит Большой Сэм. — Ну, а вы, молодой человек?
— Меня зовут Форрест, — отвечаю я.
— Вот как, — говорит он. — Не по фамилии ли вашего знаменитого генерала времен Гражданкой войны Натана Бедфорда Форреста?
— Ага, — отвечаю я.
— Очень, очень интересно! А вы, Форрест, где учились?
Хотел было ему объяснить, что я немного учился в Университете Алабамы, но потом решил действовать наверняка и сказал, что посещал Гарвард. Это ведь было не так далеко от истины.
— А, Гарвард! — улыбнулся Большой Сэм. — Да, знаю, где это. Хорошие там были парни — пусть им и не удалось поступить в Йейл. — И вдруг расхохотался:
— А вы и в самом деле похожи на гарвардца. — Но мне почему-то показалось, что худшее ждет нас впереди.
Потом Большой Сэм приказал паре туземных женщин показать нам, где мы будем жить. Оказалось, что в травяной хижине, с грязным полом и низким входом, чем-то напоминавшей шалаш короля Лира. Около двери на страже встали два больших парня с копьями.
Всю ночь аборигены били в барабаны и пели «булабула», и через вход хижины было видно, что они соорудили большой костер и поставили на него огромный котел. Мы с майором Фрич так и не поняли смысла этих действий, но мне показалось, что старина Сью догадывается, потому что он забился в угол хижины с довольно кислым видом.
Время близилось к десяти, а они таки и не принесли нам поесть. Майор Фрич сказала, что может, я пойду и узнаю у Большого Сэма, дадут ли нам поужинать. Только я начал вылезать из хижины, как эти парни на страже скрестили копья, и тем намекнули, что мне лучше залезть обратно. И тут меня осенило, почему нас не позвали на ужин — ведь мы-то как раз и должны были стать ужином! Дело принимало дурной оборот.
Потом барабаны смолкли и звуки «булабула» тоже. Послышалось какое-то рычание, в ответ другое рычание, похожее на голос Большого Сэма. Так продолжалось некоторое время, и атмосфера явно накалялась. Когда звук достиг максимума, послышался какой-то «БАМ!», словно кто-то ударил кого-то по голове чем-то вроде доски. Барабаны ненадолго смолкли, а потом снова забили, и снова началось скандирование «булабула».
На другое утро в отверстии хижины показался Большой Сэм и сказал:
— Привет! Хорошо ли спалось?
— Черта с два! — отвечала майор Фрич. — Неужели вы думаете, что мы могли спать, когда вокруг происходит какой-то ужас?
У Большого Сэма скривилась физиономия, и он сказал:
— Извините, мне очень жаль. Но, видите ли, после того, как ваш экипаж упал с неба, мой народ ожидает какого-то подарка. С 1945 года мы ожидаем вашего возвращения и новых подарков для нашего народа. Когда они увидели, что никаких подарков нет, то естественно, решили, что вы-то и являетесь подарком, и собирались уже сварить вас и съесть — мне с трудом удалось их переубедить.