Форс-мажор – навсегда!
Шрифт:
Наврал. На месте. Все у него на месте.
– Действительно страшно похудел, Тем…
– Ничего-ничего. Вся аппаратура работает нормально! – хмуро попробовал шутку в амплуа диктора из ЦУПа. Осекся, хрипнул.
Работает, да. Нормально. И даже ненормально. Аппаратура… Можно потрогать. И ощутить. И попробовать. На вкус…
И невинность соблюсти, и… Судорога, тягучий глоток, белый шум в ушах…
Артем благодарственно и ответно провел рукой по ее бедру – ниже, ниже.
– Н-нет, Тем. Ну, нет. Те-о… ох… хм! Нет.
Когда Токмарев пришел обратно на кухню, одетый по всей форме, Наталья как ни в чем не бывало копошилась у плиты:
– Теперь-то поешь чего-нибудь? Бутерброд? Семга свежая, слабой соли. Пиво, кстати! После баньки. «Король хмеля». Мы с белорусами законтачили напрямую – оптовые поставки, таможня дает добро. Очень даже ничего. Я, ты знаешь, пиво не пью, но кто понимает – даже «Балтике-3» предпочитает. Открыть?
– Спасибо, нет. Правда спасибо. Нет.
Мысленно Артем укорил себя за пижонство на уровне юношеского Монте-Кристо (в доме врага – ни крошки, ни капли!), но ведь взаправду не хотелось! Кусок в горле застрянет. Пиво – от него сонливость и колотун-баба на свежем воздухе. Вот еще кофе – да. (Кофе – не еда. И не напиток. Хм, спецсредство. Для поддержания тонуса.)
– Что ж. Значит, кофе… – как ни в чем не бывало.
А бывало? Было ли? Был ли мальчик? Мальчик-с-пальчик… Только что ведь, в ванной, ну! И, к слову, если она пива не пьет (он знает, помнит), кому тогда уготован «Король хмеля»? Или теща пристрастилась?
Ай, бросьте! До того ль, голубчик…
В общем, часа три (до пристойного для непринужденного раскланивания утра) они просто досиживали. Обменивались междометиями:
– Да-а уж!
– А?
– Так… Не обращай внимания.
– Да уж…
– И ведь…
– А?
– Ничего-ничего.
– Остыл совсем. Подогреть?
– Подогрей…
Где-то на исходе политеса явился Архар (как почувствовал, ридер доморощенный!). Пробудился и явился. Молча, но требовательно: все понимаю (сказать не могу), но и вы меня поймите – где тут ближайшее дерево? Так все хорошо было – осрамиться не хочу…
– Сейчас пойдем, Архар. Сейчас…
– Извини, Артем, что с Архаром – никак. Ты ведь понимаешь, да?
– Отчасти.
– Зачем так, Артем… Ой, забыла совсем! Я же Димке тамагочи купила! Натуральную! Не китайский ширпотреб. Японскую! Дорогущая, зато на много лет вперед! Он приедет – а у него есть!
– Тамого… чего-чего?
– Ну такое… виртуальное. Ну псина! Компьютерная. Рождается, растет, болеет, гадит по три кучи, еду требует. Почти настоящая. В Японии – повальное увлечение. Не знаешь? Совсем недавно…
– Видишь ли, Нат, совсем недавно я… не был в Японии. Не довелось. Не в Японии я был! – прободение таки случилось, на прощание. – Слушай, жена, а как насчет мужика виртуального? Не обзавелась пока?
– Насчет виртуального –
– Как получится…
Получилось так, что он позвонил через неполные две минуты – в дверь. И зашел – на неполные две минуты. Чтобы только сообщить:
– Ничего-ничего! Жив! Все в порядке! Не волнуйся!
– Не кричи так, – по губам угадал, не по звуку. Не было звука.
– Я не кричу! Просто не слышу! Это пройдет! Не волнуйся!
– Не волнуюсь, – слабым эхом отозвалась Наталья. Бесстрастно. Тем не менее бледная, как лежалая наволочка. – Позвонишь еще? Зайдешь?
– Вряд ли! Может быть! Посмотрим! Позвоню! Или зайду! В общем, по ситуации!..
– Что мне говорить?
– Ничего!
– Но ведь будут спрашивать, Артем!
– Говори как есть, как было! Все, прости!..
А за те неполные две минуты между дверным хлопком тещиной квартиры и скачкообразного возврата к той же двери – было:
Токмарев вызвал лифт. Спускаться вниз – не подниматься вверх. Легко! Но почему не воспользоваться лифтом?! Тем более – девятый этаж. Тем более – ватная слабость в ногах как следствие бурно и разнообразно проведенной ночи. Тем более – в перспективе тот еще день (иначе, но не менее бурный и разнообразный).
– Архар! Арха-а-ар! Ц! Ц, сказал!
Архар категорически не пожелал входить в кабинку. Нет, и все! Тормозил всеми четырьмя лапами с риском задохнуться в петле натянутого струной поводка. Лучше задохнуться, чем туда! Д-дурашка полосатая-косматая… м-м… каштанка-стриженая! Лифт это, обычный лифт.
Или долговременное пребывание в сумке-«beskin» скатализировало приступ собачьей клаустрофобии: только-только из замкнутого пространства – и опять туда?! Фигушки!
Ладно, дурашка. Пошли ногами! Не щадишь хозяина, не щадишь…
Он нажал кнопку первого этажа, отдернул руку перед задвигающимися створками (мальчишье: а поглядим, кто первый успеет до низу – лифт? мы?) и запрыгал по ступеням. Архар мчался впереди, чуть не выворачивая Токмаревский плечевой сустав. Понятно, к дереву, к дереву!
И – взрыв!
Этажом выше. На уровне шестого.
Они как раз почти кубарем докатились до пятого.
И – взрыв!
В ли-ифте, в лифте ехать интересно! В лифте сокращаются… чего-то там… Жизнь, например.
Не поехал Артем в лифте.
Арха-арушка!
Не поехал…
Ножками-ножками! Прыг-скок, прыг-скок! Быстренько-скоренько. Вплоть до потери равновесия – ды-ды-ды, неустойчивое слаломирование на каблуках, высекающих искры, – из ступенчатого бетона и из глаз: щас ка-ак! ка-а-ак!..