Форс-мажор

Новоселов Дмитрий

Когда глаза все же удалось открыть, я увидел сидящего передо мной на корточках Ефимова, а чуть поодаль – его двоюродного брата. Как же его зовут? Кажется, Толик. В руках у него было двуствольное ружье. Ефимов смотрел на меня с ненавистью. Это был совсем другой человек, не тот Витек, которого я знал. Во-первых, он был без очков, наверное, в линзах, потому что совсем не щурился, во-вторых, на его лице сейчас напрягались совсем другие мышцы, эти мышцы отвечали за гримасы агрессии и предназначались для того, чтобы напугать противника. Нормальные люди этими мышцами никогда не пользуются.

И, в-третьих, взгляд его был полон злобы, как у психически больного человека. Я окинул взором комнату и увидел Галю. Она тоже сидела на стуле, но в отличие от меня, была к нему привязана. По щекам ее текли слезы, а в глазах застыл ужас.

– Ну, пришел в себя? – спросил Ефимов и приподнял указательным пальцем мою голову за подбородок. На руках у него были надеты тонкие резиновые перчатки, так же как и у его двоюродного брата, на ногах у обоих – новенькие кеды.

– Я только что тебя вычислил, – сообщил я.

– Поэтому мы здесь. Мы пришли, чтобы тебя убить, – сказал Виктор. – И твою подружку теперь придется тоже.

– За что?

– За то, что ты видел, как этот идиот убивал Угланова, – указал он рукой в сторону Толика.

– Я не идиот, – сказал Толик.

– Он – прапорщик, – уточнил Ефимов. – Бывший.

– Я ничего не видел, – возразил я, пытаясь сосредоточить свой взгляд. В глазах новогодней метелью кружили серебристые искорки.

– Нелька сказала, что видел, – нахмурился Виктор.

– Я бы никогда его не узнал. Я видел только спину, и то всего одну секунду.

– Хорошо, пусть, ты его не видел, но машину его ты не мог забыть!

– Светлых девяток полным-полно. А на номера я не смотрел, да и не увидел бы, было слишком темно.

– При чем здесь номера?! – заорал Ефимов и опять что есть силы врезал мне по носу. – При чем здесь номера, пидор! Не прикидывайся идиотом.

Я чуть не упал со стула. До меня только сейчас дошло, что дело обстоит очень серьезно, и эти ребята не шутят. Я наконец-то испугался и начал лихорадочно соображать о том, как мне выпутаться из этой ситуации. Во время удара я изогнулся, и мои скованные в наручники руки коснулись смартфона, торчащего из заднего кармана.

– Я не прикидываюсь, – сказал я. – О чем ты говоришь?

– Если ты видел его машину, то ты никогда ее не спутаешь ни с какой другой!

– Ничего особенного я не заметил.

– Не ври! – он опять саданул меня по переносице. – Как ты мог не заметить желтую машину с лиловой молнией через весь кузов на обеих дверях! Этот идиот купил ее у гонщиков в Тольятти.

– Я не идиот, – сказал Толик.

– Ты – конченый идиот, – заорал Ефимов. – Ты поехал на дело на разукрашенной машине и поставил ее прямо под фонарем.

– Я не идиот, – спокойно сказал Толик. – У меня нет другой машины.

– Ты мог бы поставить ее за квартал от офиса.

– Ага, и идти целый квартал с ружьем на плече, как часовой.

– Ружье можно разобрать, – орал Ефимов.

– А если бы что-то случилось, – резонно заметил Толик, – то мне пришлось бы бежать целый квартал. Я ведь внимательно осмотрел все вокруг, его москвич я тоже видел, он был пустой.

– Я нагнулся за веревочкой, – вставил я. – У меня тумблер перегорел.

Пока

они ругались, я пытался вспомнить, как мне открыть рабочий стол и как он выглядит. Чтобы набрать номер полковника, мне нужно нажать на его фотографию, только вот где она расположена? Я немного вытянул телефон из кармана и указательным пальцем правой руки водил по кнопкам, силясь их представить, при этом я должен был говорить.

– Не ругайтесь, – сказал я. – Я дальтоник, не вижу синий цвет, поэтому и не разглядел вашу полосу. Виктор, ты забыл, что Игореха всегда меня называл дальтоником?

– При чем здесь синий? – опять заорал Ефимов. – Я же сказал: полоса – лиловая!

– Это из школьной программы, – объяснял я, а сам водил пальцами по телефону. – Желтый цвет получается, когда смешивают зеленый и красный, а лиловый – когда красный и голубой. В свою очередь голубой получается от смешивания зеленого и синего, а синий я не вижу! Остаются опять зеленый и красный, а это – желтый! Ваша лиловая полоса кажется мне желтой, а желтый на желтом хрен увидишь, особенно в потемках. У меня и так одна желтизна, да зелень перед глазами. Так что, ни шиша я не видел, кроме его спины и марки машины. Ни какой я не свидетель.

– Ты мне голову не морочь, – немного спокойнее произнес Ефимов. – Хотя теперь уже поздно, все равно нам придется вас убить.

Так, этой кнопочкой я открываю меню, потом нажимаю в верхний правый угол экрана и вхожу в рабочий стол. Теперь нужно сориентироваться, где висит ярлычок с полковником. Вроде справа, самый первый. Проверю еще раз. Я провел пальцем по кнопкам и по экрану. Вроде все правильно.

– Я замучился за тобой бегать, – сказал Толик. – Вначале ждал у стоянки, когда ты приедешь на москвиче, приехал, часа два бухал с охранниками. Думаю, на руку. Дождался, сбросил с моста, оказалось – не того. Потом ждал, когда ты приедешь на десятке, а ты ее почему-то оставил около дома.

– Так это ты мою машину разбил? – удивился я.

– Нет, вот этот псих, – Толик указал рукой на Ефимова. – Мы вместе были. А вчера я ждал у стоянки, он – у подъезда, а ты вообще не приехал. Так что замочить тебя – дело чести.

– О какой чести вы говорите, – неожиданно вмешалась в разговор Галя. – Вы – подонки.

Большим пальцем правой руки я нажал вначале кнопочку для открытия меню. Две секунды на открытие. Теперь в верхний правый угол. Две секунды на рабочий стол. Теперь жму предположительно на портрет полковника. Двадцать секунд на набор, еще шесть секунд до первого гудка и десять, чтобы полковник снял трубку. Я пытался слизывать с губ кровь текущую из носа, но не успевал, и она затекала под рубашку.

– А зачем вы убили Игоря? – громко спросил я.

– За дело, – слегка удивился Ефимов.

– Он тебе деньги одолжил? – не унимался я. – Он думал, что ты – его друг. А ты его за его же деньги…

– Давай с ними кончать, – произнес Толик.

– Подожди, – остановил его Ефимов. – Ты кто такой, откуда ты вообще взялся? – обратился он ко мне. – Ты ведь гондон! Я тебя в упор не видел. Это меня должны были поставить вместо Игоря. Я его лучший друг, я – его компаньон. Мы вместе начинали. Я тебя ненавижу!