Форс. Цена и плата
Шрифт:
Бросив то, что держала, в груду одежды и аксессуаров на кресле, она вскочила и опрометью бросилась в коридор...
В полутёмной рубке с космосом на экранах на первый взгляд никого не было. А на второй...
Возле одной из секций кольцевого пульта виднелось что-то длинное и тёмное.
Она подбежала и узрела разложенное кресло. На кресле навзничь лежал кахурианин и никак не реагировал на её присутствие.
– Ирруор, - вполголоса позвала она, подходя ещё поближе.
Маур не отозвался и не пошевелился. Античный профиль без впадинки на переносице чётко
– Ирруор!
Она подошла почти вплотную. Стало видно, что он дышит. Почему же не проснулся? В обмороке?
– Ирруор!!!
Она уже была готова трясти его за плечи и хлопать по щекам, когда он открыл глаза, пошевелился и сел.
– Фу, как ты меня напугал! Что с тобой было? Спал?
Он посмотрел на неё. Лицо его оказалось полностью в тени, слабо фосфоресцирующие глаза непонятно блеснули. Помолчав, он не очень охотно ответил:
– Нет, не спал. Но со мной — ничего особенного. Просто обычный сеанс предвидения. Я же — эспер.
Ира предпочитала термин «эспер» названию «экстрасенс». Слово всё равно западное, зато короче. Поэтому данное слово оказалось и в лексиконе Ирруора.
Она мгновенно пришла в восторг.
– Ух, ты! Значит, можно запросто читать будущее и избегать опасностей!
– Можно, но не так уж запросто, - заулыбался Ирруор, - когда его читают и меняют по своему усмотрению очень многие. Я же не один такой, как ты понимаешь. Кое-что нельзя рассмотреть, кое-что нельзя изменить. Остальную информацию можно блокировать, не говоря уж о множестве разных других хитростей.
Несколько мгновений Ира размышляла над услышанным, потом спохватилась.
– Значит, я тебе помешала?!
– Не страшно. Сеанс можно повторить в любой момент. Ты испугалась?
Он поймал её за руку и мягко притянул к себе.
– Не так чтобы уж очень, - проворчала Ира, сильно озабоченная тем, чтобы высвободиться, но при этом не слишком обидеть маура.
Высвободиться не удалось. Ну ладно, он же ничего особенного не делал, всего-то — посадил к себе на колени, прислонил к своей груди и держал так. Она смотрела на экран, на звёзды, чтобы не смотреть на кахурианина, но космоса не видела, зато отчётливо ощущала тепло щеки, прижавшейся к её волосам, силу и бережность руки, обвившей её талию, слышала глубокое дыхание Ирруора.
Молчать было опасно. Молчание можно принять за знак согласия, или, по крайней мере, это — удобная атмосфера для инициативы.
– Планет с более или менее антропоморфными цивилизациями много?
– Только в этой галактике — тысячи.
– В таком случае, почему именно я? Из тысяч цивилизаций, среди миллионов и миллиардов женщин!
– Я увидел тебя во время первого же сеанса предвидения. Мне сильно попало за тот сеанс, потому что было ещё слишком рано делать такие вещи. Мне было десять лет.
– И потом ждал, когда вырастешь, чтобы лететь?
– Ждал, - чуть помолчав, ответил Ирруор.
Он ждал тысячу четыреста пятнадцать лет, пока она родится.
Маленький мальчик видел, как сильно его родители любят друг друга, и мечтал
Он узнал и увидел всё, что хотел, и был тому несказанно рад, поскольку теперь мог тщательно готовиться к будущему. Времени оказалось достаточно, даже более чем. Он не понял, почему взрослые так странно отреагировали. Родители не разговаривали с ним несколько дней, мама тайком плакала, но самым большим наказанием явился для него молчаливый упрёк Учителя, у которого в глазах была откровенная жалость и глубоко скрытая печальная безнадёжность.
По истечении некоторого времени он предположил, что верно догадался о подоплёке данного запрета. Подросток, юноша, молодой мужчина больше ни разу не смог посмотреть ни на одну девочку, девушку, женщину. Он учился, работал, путешествовал. И ждал...
Секундную паузу девушка заметила, но не поняла и не придала ей значения. То, что он сказал, прозвучало очень искренне. Такое нельзя придумать, к тому же сходу. Да? А вспомни, Ирочка, своё вдохновение, когда надо было оправдаться перед родителями за купленные тайком блёстки или леденцы...
Она взглянула ему в лицо, озарённое светом крупного звёздного скопления. Совсем рядом с её глазами были яркие янтарные глаза, сейчас с тёмно-серебряным оттенком, огромные и выразительные. В них смотреть — всё равно, что в бездну. Вот уж воистину неземные глаза, во всех смыслах. В них утонешь, потеряешься и ничего не поймёшь, сколько ни вглядывайся.
Ира с трудом оторвала свой взгляд от глаз кахурианина. Гипнотизировал? Вроде бы нет, иначе она не смогла бы опомниться...
3.
Молчание затягивалось, нужно было срочно продолжать разговор.
– А у неэсперов предвидение бывает?
– Что ты имеешь в виду? Потенциально — все эсперы. У необученных? Бывает, конечно.
– А как?
– По-разному. Чаще всего — во сне.
Она вспомнила свой кошмарный сон в первую ночь на борту. Там было лицо Ирруора, в беспамятстве или умирающего. Сейчас во время своего сеанса он выглядел очень похожим образом, наверное, поэтому она так сильно испугалась. Слишком путаным и неопределённым было то, что ей снилось, толку-то от такого предвидения...
– Ты видела что-то необычное, поэтому спрашиваешь?
– Нет, просто так.
Он не настаивал. И отпустил её, когда она нетерпеливо пошевелилась.
– Пойду погуляю, - сказала она, шагая к двери.
– Нет, убегать не буду, я же обещала.
– Верю, - отозвался Ирруор.
Она вышла в коридор.
«Верю». Вот как. Или просто уверен, что всё равно поймает?
Короткий прямой коридор закончился, овальная дверь открылась, выпуская Иру в кольцевой. Она стремительно пошла по нему.