Форсайт

Лукьяненко Сергей Васильевич

Я поморщился, вспомнив девочку-змею из форсайта. Ей, пожалуй, тоже было лет пятнадцать-шестнадцать.

— Ага. Значит, Событие — через четыре года, — сказал я.

Лена засмеялась. Смех у неё был хороший, не обидный.

— Ты совсем ничего не знаешь! Событие через месяц-два. Точную дату так и не узнали, а может, узнали, но нам не говорят.

— Да, туплю, — согласился я. — Даже там уже почти год прошёл. Ну, у меня, во всяком случае.

— У всех, — поправила Лена. — Год прошёл, только сезоны не меняются. Кто-то попал

в лето, кто-то в зиму, кто-то в осень.

— Знаю, — сказал я. — Время идёт, но куда попал, там и остался. Интересно, а те, кто сейчас попадает — у них что? Может быть, весна? Никогда не слышал про форсайты в весну.

— Так ты не в курсе? Давай, я тебе вкратце объясню?

Мы остановились у стеклянных дверей столовой. В маленьком фойе за стойкой сидели несколько человек, поглядывали на нас, но не выходили.

— Форсайты начались год назад, — начала Лена. — В течение месяца все, кто способен испытывать форсайты, их испытали. Все попали в одно из трёх времён года... условных, конечно, времён. И в них остались, новых случаев нет. Может быть, форсайты возникают у младенцев, которые за этот год родились, никто не знает. Младенцы рассказать не могут. Новых взрослых людей с форсайтами не появляется.

— Зато старые исчезают.

— Верно. Дядюшка сказал? Он со всеми лично беседует. Постепенно люди в Мире После гибнут, тогда форсайты прекращаются.

Она помолчала и добавила:

— Такими темпами скоро Земля станет безлюдной... Пора завтракать, Никита.

Мы поздоровались с женщиной в фойе и двумя охранниками, дежурившими там же, разделись в гардеробе, где не было гардеробщицы, двинулись в сторону столовой. На дверях висело объявление: «В 19.30 общее собрание в Красном зале, настоятельная просьба не опаздывать!»

Лена хмыкнула, глянув на листок, и мы прошли в просторную столовую. Там уже были люди.

— Наши в этом зале, — сказала Лена, — персонал во втором обслуживается.

— Есть разница? — спросил я.

— Ага. Ты можешь взять мне бокал шампанского, — она усмехнулась. — Персоналу запрещено.

Мы действительно взяли по бокалу и налили игристого вина из стоящей в ведерке со льдом бутыли. Мы явно были не первыми, кто начал утро с шампанского.

— А у вас прямо-таки чад кутежа, — не выдержал я.

— Как говорит дядюшка — «всё, что помогает вам не сойти с ума, полезно», — сообщила Лена. — Пошли знакомиться!

За ближайшим столиком сидел мрачный мужчина с девочкой-подростком. Казалось, будто они только что ругались, прекратив лишь с нашим появлением.

Девочка оказалась той самой Сашей, с которой Лена общалась в Мире После. На меня она посмотрела с любопытством, но тут же застенчиво отвела взгляд, с Леной поздоровалась дружелюбно, даже пробормотала что-то насчёт «ночью было круто, я от тебя тащусь».

Если не знать, что она говорит о совместном форсайте, прозвучало бы двусмысленно. Кажется, девочке тоже пришла в голову

эта мысль, у неё порозовели уши, и она принялась ковыряться в тарелке с овсянкой, будто надеясь найти там что-то неожиданное.

Её отца (несовершеннолетние тут действительно жили с родителями) звали Николаем, был он ещё более неразговорчив и показался мне человеком очень простым и пребывающем в полном ужасе от происходящего.

— На Колю можешь внимания не обращать, — шёпотом сказала Лена, когда мы отошли. — С ним говорить не о чем.

Чуть в стороне от отца с дочкой четверо мужчин сидели за одним столом.

— «Летние», — сообщила Лена. — У них хорошая команда.

Наверное, это было неудивительно: двое «летних» явно были братьями-погодками или двойняшками. Очень похожие мужчины моих примерно лет, одного звали Пётр, другого Павел, что в целом логично. Третьим был Алан, восточной внешности паренёк двадцати с небольшим, а четвёртым — бородатый, крепкий мужик лет под пятьдесят, которого все звали Михалычем.

Здороваясь с «летними», я подумал, что Михалыч, пожалуй, самый возрастной из всех нас. Наверное, молодым было легче выжить в Событии.

И ещё меня смущало то, что лицо Михалыча казалось смутно знакомым.

Когда мы отошли от стола, Лена шёпотом спросила:

— Узнал? Михалыча?

— Нет.

— Актёр! Ну, не самый знаменитый, конечно. «Оборотни Севера», «Дом на Тверской», «Последняя застава»... Не видел?

Я покачал головой.

— Хороший актёр, — сказала Лена. — А вот «осенние».

«Осенние» оказались тремя пацанами, от четырнадцати до семнадцати, и женщиной средних лет, которая командовала ими, словно родными детьми. Витя, Рома, Женя, Алевтина — я даже не стал пытаться запомнить, кого из мальчишек как зовут. Их родители либо уже позавтракали, либо ещё не поднялись.

Мы прошли к раздаче, я взял омлет и сосиски, Лена йогурт и хлопья. Питание было на уровне, лежали и бутерброды с красной икрой, и куча всяких нарезок: сыры, колбасы, копчёная рыба. Чай чёрный, чай зелёный, огромная кофе-машина, выпечка, фрукты...

— Сядем отдельно, — решила Лена. — Я над тобой беру шефство!

Я не стал спорить. Она мне нравилась, да и разобраться в происходящем хотелось быстрее.

Мы уселись в сторонке, у стеклянной стены, выходящей на заснеженные сосны. От стены тянуло прохладой.

— Что твоему «дядюшке» от нас надо? — спросил я, отправляя в рот кусок омлета.

— Рассказываем про форсайты. Стараемся держаться поближе друг к другу. — Лена пожала плечами. — Он говорит, что ему нужны три группы по четыре человека, с тобой и твоим напарником как раз выходит нужное число... Ты с кем там встретился?

— Миша. Подросток, бутуз такой... А в Мире После — молодой мужик, скорее накачанный, чем толстый. С пулемётом ходит.

— Ого!

Лена выскребла остатки йогурта из баночки, искоса глянула на меня.