Форсайт
Шрифт:
А остальные — нет.
Что не способствует симпатии к испытывающим форсайты.
Выключив телевизор, я пошёл одеваться.
Может быть, катаклизм, снящийся пяти процентам людей, должен случиться завтра. А может быть, через десять лет.
Это никак не отменяет необходимости есть, одеваться, платить за квартиру.
Я знал немало людей, чья жизнь радикально изменилась с приходом форсайта. Некоторые бросали работу, уходили в религию, в запои, в бесконечные сексуальные похождения, уезжали в другие страны или в российскую глубинку. Другие, напротив, начинали готовиться —
Самое странное, что это никак не зависело от того, испытывает человек форсайт или нет. Одни готовились к уже увиденному мрачному будущему, другие надеялись, что их судьба изменится. Какие-то основания к этому были, время от времени кто-то заявлял, что неожиданно начал видеть форсайт после того, как переехал из Москвы в глухую сибирскую деревушку, или после того, как прошёл курс стрелковой подготовки. Вот только правда это или нет, закономерность или случайность, сказать никто не мог. По моему мнению, всё это было враньё. Каждый, кто объявлял, что у него начались форсайты после переезда в какую-нибудь «Общину будущего», покупки «легендарного ножа против монстров» или прохождения «тренинга для выживания После», на самом деле зарабатывал на этом деньги.
Я относил себя к той золотой середине, которая старалась избегать резких действий. Расстался с подругой, с которой прожил два года, но чувства уже угасали, и форсайт послужил последним толчком. Мы даже задумывались о том, чтобы родить ребёнка — возможно, это бы придало что-то новое нашим отношениям. Но заводить детей в ожидании апокалипсиса? Мы перестали обсуждать эту тему, она развеялась сама собой. А вслед за нею и отношения.
Тем более, что у подруги форсайты не начались.
Я стал заниматься дзюдо, регулярно ходить в бассейн и качаться дома, но иллюзий по поводу своих бойцовских качеств не строил. Изучал разные виды оружия и навыки выживания. Получил охотничий билет и купил приличную двустволку, время от времени выезжал на стрельбище и честно отстреливал полсотни патронов. Но то, что я видел во время форсайта, не слишком-то позволяло надеяться на огнестрельное оружие.
Работу я тоже не бросил.
С девяти утра до половины первого я просидел перед компьютером. Индексы, цены, курсы валют. Есть, конечно, всяческие нейросети, которые отслеживают показатели и дают свои прогнозы, но все давно уже убедились, что без участия человека результат получается средний. Так что моя работа оставалась востребованной. Венчурный аналитик в крепком, но не слишком уж большом венчурном фонде — не лучшая профессия, если впереди конец света. Верно?
Впрочем, если судить по финансовому рынку, никакого конца света не предвиделось. Большие деньги игнорировали сны, даже массовые и кошмарные.
В половине первого компьютер засбоил и ушёл в сэйф-мод. Дело обычное, обновления к системе в последний год выпускали второпях и сырыми. Пока компьютер перегружался, я откинулся в кресле и посидел, глядя в потолок. Перегородки из зеркального стекла, делившие рабочий зал на клетушки, раздражали. До собственного кабинета я ещё не дорос и, вполне вероятно, дорасти
Я вспоминал Мир После, где зеркала были смертельно опасны.
Если всё пойдёт как обычно, то этой ночью форсайт продолжится — слишком уж высок накал эмоций.
Достав телефон, я открыл контакты, посмотрел на номер, обозначенный предельно просто: «ХЗ».
Искушение было слишком велико.
Я нажал вызов.
Гудок… второй… третий…
И ломающийся тонкий голос:
— Алло?
Я вздрогнул. Тот, кого я видел в форсайте, был не старше двадцати. Тот, кто ответил на вызов, вряд ли достиг пятнадцати.
Стоило сообразить, что сейчас владелец телефона на несколько лет моложе.
Значит, до событий, которые я видел, примерно пять-шесть лет.
— Борис? — спросил я наугад.
— Нет, это Миша, — ответили настороженно.
— Извините, номером ошибся, — пробормотал я.
— Это вы? — внезапно спросил подросток.
Я замолчал. Меня вдруг пробил озноб.
— Это вы… были… у метро? — тщательно подбирая слова, продолжил Миша.
— У меня машина, я на метро не езжу, — зачем-то соврал я. — Говорю же, номер спутал!
Подросток помолчал. Потом поинтересовался:
— А чего трубку не бросаете?
Я молчал.
— Что там со мной дальше было?
Я нажал отбой. Положил трубку на стол.
Блин, надо было сразу связь прервать…
Телефон зазвонил.
Я сбросил вызов.
Чёрт.
Чёрт, чёрт, чёрт!
Телефон больше не звонил. Я смотрел на него, кусая губы.
Впрочем, разве что-то случилось?
Скорее всего, пацан побоится перезванивать.
Ну если даже и перезвонит? Что с того? Через несколько лет в мире произойдёт непонятная катастрофа, города будут разрушены, небо затянут светящиеся красные облака, чудовищные звери примутся рыскать по улицам. Хорошо, допустим, что так всё и будет.
Но я никого не убивал, даже в Мире После. И не подставлял.
Юноша с пулемётом сам сглупил.
Минут пять я просидел, слушая, как коллеги потихоньку встают и выходят на обед.
Потом и сам отправился за ними.
Я перекусил в кафешке рядом с офисным зданием. Взял порцию блинов с мясом, гороховый супчик и зеленый чай.
Короткий дурацкий разговор медленно отпускал.
Ничего не случилось.
Застегнув куртку на пуговицы, я пренебрёг молнией: до входа в офис идти было меньше минуты. Вышел из кафешки и быстрым шагом двинулся к стеклянным дверям. В башню делового центра стекались возвращающиеся с обеда сотрудники и посетители; в отдалении, под козырьком, мрачно курили немногочисленные работники, отвергшие ЗОЖ.
У входа топтался пухлый мальчишка лет четырнадцати, в круглых очках с толстыми стёклами. На мальчишке было длинное чёрное пальто до колен и грязные берцы, шапку он не носил.
В отличие от голоса, внешность была узнаваема.
Сердце тревожно зачастило. Я отвёл взгляд от пацана и ускорил шаги.
— Я Миша. Я вас узнал, — сказал мальчишка вслед. — Вы совсем не изменились.
Я выдохнул. Остановился. Помедлил и подошёл к пацану, чью смерть наблюдал этой ночью. Спросил: