Форт Данко
Шрифт:
Поймать бы сейчас хоть одну… А лучше не одну. И всё им припомнить. И никто его не остановит, потому что закона нет. Он сам теперь закон.
Но бабы сделали самую подлую вещь, на которую были способны.
Взяли, да и вымерли.
– Внутрь не полезем, – распорядился Бригадир. – Подъедем да побибикаем, для очистки совести. Если вдруг есть кто живой – высунется.
Подъехали. Побибикали.
На балкон тут же кто-то выскочил и замахал руками.
Бригадир снова схватился за бинокль. Присмотревшись,
Опять мужик. Точнее, парень лет семнадцати. Крупный, как медведь.
Лицо его – широкое, простецкое – показалось Бригадиру знакомым…
Кант. День 1
– Человек! Там живой человек!
Я кричал и не верил своим словам. Будто кто-то выплёвывал слова вместо меня. Кто-то, кто тоже видел этого человек, шагавшего по жёлтой проплешине дороги прямо к воротам Внешнего Периметра.
Издалека я не видел лица незнакомца, но точно знал, что это живой, а не гнилой. Гнилой не смог бы идти так быстро и уверенно, тем более – катить велосипед, держа его за руль.
Снизу уже неслись вопли:
– Кант, чего там, чего там?
– Человек там! Сюда идёт! Зовите Фёдор Палыча!
Человек остановился, увидев меня на вышке. Помахал мне рукой.
Кажется, совсем пацан. Не старше меня. Волосы длинные, до плеч. Камуфляжная куртка.
Точно живой. Я помахал в ответ и стал спускаться.
Не успел спрыгнуть со ступенек, как Фёдор Палыч схватил меня за ворот:
– Чё за шум, салабон? Чего там?
– Че… ловек, – я аж заикнулся.
– Точно? – Фёдор Палыч быстрым шагом преодолел расстояние между вышкой и воротами. Подошёл к калитке, припал к смотровой щели. Я стоял рядом, почему-то затаив дыхание.
– Точно… – сдавленно произнёс Фёдор Палыч, но тут же вернул себе командирский тон. – Так, салаги, я не понял, чё стоим? Яник, Барсук – по моему сигналу откроете ворота. По моему сигналу, я сказал! – рявкнул он, хотя Яник с Барсуком стояли, как столбы, даже не думая трогать засов.
Ребята в шоке. Первый живой за год, всё-таки.
Командир вынул из кобуры ПМ.
– Ждём… ждём… – бормотал он, не отрываясь от смотровой щели. – Давайте!
Раз – открыли засов. Два, три – распахнули створки. Четыре – путник, сообразив, что промедление смерти подобно, вбежал на территорию, заодно вкатив и велосипед. Пять – ворота закрыты. Шесть – задвинут засов.
Вот и вся операция.
Мы пялились на гостя и молчали. Тот спокойно огляделся по сторонам. Увидев шестерых парней примерно своего возраста или чуть младше и взрослого мужчину лет тридцати с суровым лицом, сразу опознал главного и обратился к нему:
– Здравствуйте, сударь. – Прозвучало как беззлобная подколочка. Потом – ко всем нам: – Добрый день!
Голос звучал абсолютно невозмутимо, будто он каждый день живых видит.
Окинув гостя взглядом,
– Здравия желаю! И не сударь, а товарищ командир. Вам, молодой человек, я попрошу пройти со мной. – После секундной паузы он пояснил: – Для установления личности.
– А хлеб-соли не будет? – поинтересовался парень.
За спиной у Фёдор Палыча кто-то фыркнул. Командир тут же обернулся и, не найдя виновного, на всякий случай отвесил затрещину Дятлу.
– Я два раза не повторяю, – мрачно произнёс Фёдор Палыч, повернувшись к гостю.
Тот пожал плечами:
– Да не вопрос, – он приставил велосипед к забору.
– Шагай вперёд! – распорядился командир.
Они двинулись к кухне.
– Чиканутый какой-то… – пробормотал Дятел, потирая затылок.
– Ты бы там, снаружи, с годик поторчал – я б на тебя посмотрел… – возразил Ефим.
– Чиканутый бы там не выжил… – добавил рассудительный Барсук.
– Эй, Кант! – это Фёдор Палыч крикнул. – Дуй сюда!
Я бегом припустил к командиру.
– С нами пойдёшь. Ты ж его засёк… Дятел, а ты дуй на вышку!
В домике-кухне есть маленькая комнатка без окон. Здесь хранится кое-какой инвентарь.
Фёдор Палыч недружелюбно подтолкнул гостя в спину, заставив войти. Жестом указал на табуретку. Сам притащил стул и уселся на него, уложив руки на спинку стула. А голову – на руки. Как следователи в кино.
Алик неторопливо снял небольшой рюкзак и уселся. Видно было, что расслабился. Оно и понятно – наверное, впервые за год почувствовал себя в безопасности.
Это он ещё Фёдор Палыча не знает. И не понимает, куда попал.
– Ну что, будем знакомы? – спросил командир. – Я Фёдор Палыч.
– Алик, – ответил гость, равнодушно рассматривая полки с инструментами.
– Смотреть на меня!
– Если вы настаиваете… – Алик пожал плечами.
– Сколько лет?
– Семнадцать.
– О, скоро в армию.
– В какую армию? – поинтересовался Алик.
– Не умничай мне тут. Государство восстановим – будет тебе и армия, и всё. Откуда сам?
Алик сказал.
– Это где? – уточнил Фёдор Палыч.
Алик сообщил.
– Далековато… И ты что же, целый год по стране колесишь?
– Пришлось.
– Понятно, что пришлось… А когда всё это началось, ты где был?
– На озёрах. Люблю природу.
– В поход, стало быть, ходил… наш человек, – Фёдор Палыч стал чуть менее суровым. – Куртку сними. И майку тоже.
Под майкой у Алика оказалось худое, мускулистое тело, покрытое странными татуировками – какими-то эзотерическими узорами. Я украдкой смотрел на Фёдор Палыча – тот, кажется, не знал, как реагировать на эту «роспись», поэтому сделал вид, что ничего не заметил.