Фортификатор

Билик Дмитрий Александрович

Но и мои ребята не всемогущи. У одного обожжена нога, у другого расплавлен наплечник, полностью оголив руку, третий зачем-то вылезает вперед и получает по полной. Он не умирает, вернее, погибает не сразу. Отвечает противнику тем же самым, и эти двое какое-то время стоят, поливая друг друга плазмой и проклятиями, а потом падают оба.

Будто проснувшись, выстреливает автоматическая пушка, причем поочередно, уничтожая сначала одного мародера, а потом второго. Но и она замолкает. Теперь нас здесь всего четверо. Наружу даже не смотрю, слышу пару уханий бластеров поблизости,

и одновременные залпы вдали. Значит, люди на башнях еще живы. Про тех, что вокруг ДОТа, я даже не думаю: почти все мертвы или станут таковыми в ближайшее время.

Нападающие несколько раз, хоть и не сильно, попадают в крайнего защитника. Теперь тому совсем худо. Но мы выстояли. Дождались передышки от пушки, убив еще шестерых, прежде чем автоматика дает утереть пот с лица, двумя меткими выстрелами сражая наповал пару мародеров.

– Ааа!
– С обугленным лицом падает у входа мой крайний.

Теперь лишь два пехотинца отделяют меня от смерти. Я спешно вспоминаю про свои способности. Что там? Триплетная яма, Броневик, и Скала. Первое не подходит, дистанционными атаками меня не беспокоят, зато другие пригодятся.

Предпоследний пехотинец умирает молча. Словно он чертовски устал меня тут защищать. Я лишь замечаю, что его глаза вспучились и вылезли из орбит, как переваренное и треснувшее в воде яйцо. На бордовом лице, со слезающей толстыми ломтями кожей, это смотрится устрашающе.

На последнего надежды нет никакой, я даже не удивляюсь, что он смог убить всего одного, прежде чем погиб сам. В ДОТ врываются мародеры. Всего пять, замечательная система будто напоминает, что находиться здесь могут всего шестеро. Я бью первого прикладом по голове, отчего тот отлетает, и добиваю выстрелом из бластера. Начинаю работать прикладом и экзоскелетом, раскидывая противников, но несколько все же успевают выстрелить.

Ничего, пока терпимо. Броня худо-бедно справляется. Тут еще на выручку приходит пушка. После ее работы вражеская армия снова не досчитывается двоих. Теперь пушка -мой единственный помощник. Понимаю, что дольше тянуть нельзя и мысленно активирую способность "Скала". В ту же секунду я превращаюсь в подобие статуи. ДОТ опять наполняется пятеркой мародеров, которые пытаются выжечь меня с лица земли, но я держусь.

Шесть секунд, в течение которых мне не наносят почти никакого вреда, проносятся как один миг. За это время пушка успевает выстрелить и почти перезарядиться. Я, оживая, сразу активирую "Броневика". Движения становятся медленными и неуклюжими, но защита все еще позволяет оставаться в строю. Пока я пытаюсь медленно отбиваться, пушка выстреливает дважды. Эх, если бы был зазор хотя бы в несколько секунд между парой десантных ботов, может, я и справился.

Чудовищная боль заполняет все тело, каждую его частичку. Кажется, что я сгораю изнутри. То, чему недавно я противился больше всего, теперь становится самым страстным желанием. Умереть, чтобы не чувствовать эту безумную, сводящую с ума боль. На меня наплывает темнота, обволакивающая и добрая. Да, теперь легче. Теперь намного легче...

Глава 8

Я осознавал себя. Это было

самое главное. Я знал кто я, откуда и как здесь очутился. Точнее сказать, что произошло перед тем, как мне пришлось окунуться в темноту. Не так все плохо, как рассказывал дядя Игорь. Я справился с легкой паникой, решив для себя вопрос, волнующий каждого - что будет после смерти. После моей смерти был Я.

Плохо другое, что больше не было ничего. Словно меня заперли в большом черном помещении без мебели. Шаришь, шаришь, но ничего нет. Кстати, а я могу передвигаться или нет? Вопрос. Богом я ощущал себя недолго. Голос робота ознаменовал собой начало новой жизни и невероятной боли.

Считывание информации с центрального сервера.

Реконструкция объекта 3.18922, логин "Фортификатор", начата.

Происходит формирование скелета.

Звук собственного крика заполнил все сознание. Мозг рисковал расколоться на части. С каждой новой секундой я все больше чувствовал конечности, с той лишь поправкой, что создавалось ощущение, будто их облили горючей смесью и подожгли. А потом пришли ОНИ.

– Ты за показателями следи. У него сейчас от мозга жаркое останется.

– Да ладно, это же девиант. Одним больше, одним меньше.

Но стало все же ощутимо лучше. Теперь была просто боль.

– Переключай! Марк, ты спишь, что ли?

Происходит образование живой ткани.

– Нет, от меня девушка ушла.

– Плюнь, когда вернешься, они за тобой толпами бегать будут. С такими-то деньгами.

– Наверное, - неуверенно сказал Марк.
– Просто надоело уже. Надо было после второй эпохи домой лететь, а не оставаться на сверхурочные.

– Тебе оклад подняли на тридцать четыре процента.

– Всех денег не заработаешь.

– Извини, мне кажется, возвращаться обратно и работать за гроши глупо. Лучше попахать несколько лет и жить до конца жизни припеваючи. Скажи, когда все.

– ... Все.

Происходит рост кожного покрова.

– Надо было приколоться и сделать его черным, - хохотнул первый.

– Ага, потом бы огреб по полной, - отозвался Марк.

– Все равно протокол нарушаем, разговаривать же нельзя. А то, не дай бог, игроки что поймут.

– Так-то правильно, кстати.

– Да ладно, ты брось. Это девиант, тем более пункта А. Он еще несколько раз к нам попадет, и все. Живой труп.

– Это понятно, но все же. Мало ли. Ты, кстати, связь отключил?

– Ага, поддакнул первый. Опять неполадки на линии, - спародировал он механический голос системы.
– Ну а что, нечего им нас слушать. Ближе к вечеру включу.

– Ну, вроде все.

– Ага. Вижу.

Реконструкция завершена.

Тело сотрясло, точно от электрического разряда, и легкие судорожно втянули сухой воздух. В глаза ударил яркий свет.

– Марк, смотри какой прыткий. Руками от света закрывается.

– Щас я его успокою немного.