Фортификатор
Шрифт:
– Добегут до бункера!
– Не добегут, -не успеют, - уверенно сказал Виктор.
Его коллега лишь махнул рукой и убежал по коридору, в котором монотонно и безнадежно звучало: "Красный уровень тревоги". Ревякин постоял еще немного, но поспешил вслед за товарищем, бормоча невнятное под нос. Коридоры превратились в торопливые русла горных ручьев, что втекали в обширное людское озеро у взлетной посадки. У самого края стояли трое солдат с лучевыми винтовками и как могли успокаивали прибывших. По их словам, выходило, что флаерботов хватит на всех, и нет причин беспокоиться. Виктор знал, что это вранье. Потому что именно он распределял немногочисленные
– Товарищ Ревякин, - один из солдат, кажется, его звали Миша, как и его сына, кивнул и повелительно раздвинул толпу винтовкой.
– Проходите.
Одно из преимуществ "лишней должности" инженера контроля порядка и эвакуации - ты знаешь почти всех солдат на объекте. Другой недостаток - все сотрудники, смотрящие на тебя, ждут, что ты их спасешь. Четыреста восемьдесят семь человек, надеющихся на жизнь. Надо, надо было давить на главного, когда была возможность, выбивать деньги в ущерб карьере, не боясь снятия с должности. Тогда сегодня у каждого из них был бы шанс.
Флаербот Е-35, автоматическая легкая модель, предназначенная специально для гражданских нужд, подплыл к краю зоны посадки и, зависнув в воздухе, с шипением открыл двери.
– Товарищ Ревякин, - солдат кивнул в сторону транспорта. Он знал, что флаерботов не хватит.
– Я... я на следующем. Послушай, Михаил, - Виктор повернулся к этому совсем молодому пацану с двуглавым орлом на груди, а тот участливо посмотрел в глаза, - не слышно, что в городе?
– Не знаю. Сказали эвакуировать все лаборатории и производственные базы, типа нашей. По городу тихо. Никаких приказов я не слышал.
Виктор кивнул. Он догадывался, но словно боялся услышать эту мысль от кого-то еще. Но теперь. Руки чуть заметно подрагивали, а сердце тревожно колотилось в груди. "Никаких приказов"... Жена Маша, невестка Инна, сын Миша и внук Андрей, которого он любил больше жизни. Всего четыре души, свою он даже не брал в расчет, взамен сорока тех, кто ждет следующий флаербот. "Сорока и трех", поправил он себя.
– Товарищ Ревякин, вам бы на следующем улетать, - тихо заметил солдат.
– Не знаю, что с последним будет. Придется применить оружие.
Загруженный транспорт закрыл дверь и взял курс на Убежище. Виктор задумчиво провожал их взглядом, повторяя, словно в трансе: "Придется применить оружие". Он совсем отрешился от происходящего, иначе бы почувствовал колоссальное напряжение, накопившееся в людях позади него. Но его мысли были далеко, в секторе 2-23, с семьей. Флайербот подлетел, будто медленнее обычного, хотя Ревякин знал, что это невозможно. Автоматика, долбанная автоматика. Он подождал еще немного и начал действовать.
"Прости" - единственное, что услышал срочник перед тем, как сильные жилистые руки схватили его голову и крутанули в сторону. Щелки позвонков, словно кто-то разгрызает хрящи в супе, и тело Михаила валится под ноги. Но Ревякин успел подхватить винтовку и в падении выстрелить сначала во второго солдата. Они не ожидали, не думали, что удар придет от него, но все же последний успел
– Не приближаться. Этот бот полетит в город, - он неторопливо делал шаги назад, к открытой двери.
– Кто сможет, полетит на следующем. Лучше не приближайтесь.
– Витя, ты ох...?!
– крикнул кто-то.
Ревякин предупредительно выстрелил в воздух, других комментариев не последовало. Он оказался внутри флайербота и с силой ударил кулаком по зеленой кнопке загрузки. Двери с шипением закрылись, и толпа рванула к транспорту, будто могла что-то сделать. Несколько самых проворных даже ударили по обшивке, но эвакуатор уже встал на курс. Виктор быстро добрался до пустой кабины пилотов, сел в кресло и включил ручное управление. Бот какое-то время летел вперед, а потом резко развернулся, уходя наверх и набирая скорость.
Жаль, как жаль, что он не может лететь быстрее семиста километров в час. Времени сейчас попросту нет. Но он все равно врубил полную. Обожженная часть головы болела и неприятно пульсировала, остатки плоти скользили по щеке. Не смертельно, переживет, главное успеть.
При виде знакомой многоэтажки он невольно вздрогнул. Колыхнулись занавески на окне, рев бота привлек внимание всего дома. Сколько раз он слышал упреки от жены по поводу последнего этажа и постоянно ломающегося лифта? Но сейчас это было как раз на руку. Он посадил бот прямо на крышу и выбежал из него. Ударом ноги выбил дверь и бросился по лестнице вниз - дверь открыта, на пороге Маша.
– Витя, это ты, слава Богу. Что происходит? Мы слышали объявление... Витенька, что с тобой?
– Она закрыла рот рукой, и ее глаза наполнились слезами.
– Где все?! Инна, Миша, Андрей?
– Здесь, - больше всего Маше хотелось плакать, но на требовательный тон мужа она не могла не ответить. И точно услышав звук собственного голоса, женщина приободрилась и решила уточнить.
– У Миши выходной.
Ревякин сам ворвался в квартиру, встретившись в прихожей с перепуганной невесткой и заметив позади нее сына с внуком на руках.
– Быстро на крышу, - он старался не кричать, хотя все внутри кипело.
– Быстро на крышу, там бот.
– Витя, что брать?
– Подошла сзади жена.
– Ничего!
Дверь он не захлопнул, и даже не остановился оглядеть то место, в котором жил последние годы. Встретился на площадке с пухлым и вечно смешливым соседом Никитой. Тот открыл рот, но Ревякин ответил на вопрос еще до того, как он был произнесен, выдав короткое и емкое.
– Война.
Поколебался какую-то долю секунды, вспомнив понятное лишь ему одному число сорок три, и добавил.
– На крыше флаербот. Через десять секунд взлетаю.
И Никита, ранее не отличавшийся особой сообразительностью, все понял. Потому что речь шла о жизни. Не только его или жены, а детей, двух дочек - четырнадцати и восьми лет. Сосед кивнул и побежал в глубь квартиры. Через девять секунд он, вместе с запыхавшейся женой и хнычущими девчонками, был на борту.
Ревякин поднял борт слишком резко, с толчками, от которых пассажиры посыпались на пол, как спелые груши. Сын сидел рядом, во втором кресле, хотя навыков управлением транспорта у него не было. Просто поддерживал.