Fortuna Caeca Est (Судьбы судебный приговор). Книга 1.
Шрифт:
— Да… да ты че делаешь, старик?! С ума сошел?! Да мы тебя засудим! Тебя… да всех вас сошлют на север! — Заверещали парни. — Мы по-хорошему хотели! Но если ты хочешь по-плохому…
— Миша! — Прорычал взбешенный отец. — Не вмешивайся. У тебя было время прийти и все это прекратить, а теперь не лезь!
— Сколько это продолжается? — Посмотрела Михаэль на мать, которая зажала рот руками.
— Все это время.
— Ну все, ты — покойник! — Продолжал меж тем яриться блондин. — Вам всем конец. Ты, папаша, не на того руку поднял. Я тебе устрою… —
— Заткнись. — Спокойно произнес Дракон, однако одно это слово лишило квартет дара речи. — Госпожа, я услышал шум… я, конечно, не сомневаюсь, что у тебя, как всегда, все под контролем…
— Ты собой доволен. — Утверждающе произнесла Миша.
— Наверное, я зря стараюсь. Спорю, ты сейчас скажешь, что они ни в чем не виноваты и все дело в плохом воспитании. — Продолжил будничным тоном Дэймос, скрестив руки на груди. — И что мне нельзя трогать этих сопляков, потому что это не в твоей компетенции — лечить людскую глупость.
— Нет. — Ответила Михаэль, после чего хладнокровно улыбнулась. — Я скажу лишь — не в этом доме. Не хочется потом собирать их зубы с пола и кровь убирать. Хлопотно.
— Ч-что? — Пискнул один из четверки.
Дракон довольно оскалился, переводя пылающий взгляд с Миши на ошибившихся дверью парней.
— Как пожелает моя госпожа.
35 глава
А ведь она уже не мечтала вновь попробовать мамин яблочный пирог.
Удовлетворенно закрыв глаза, Миша повернулась на бок, слыша, как скрипнула при этом кровать.
Ее комната на чердаке пахла старыми досками, созревшими яблоками, детскими мечтами и ностальгией. И, кажется, ничего не изменилось… словно еще вчерашним вечером она лежала на этой кровати, глядя в потолок, обдумывая планы на завтрашний день.
Внезапный порыв ветра задул единственную свечу и захлопнул открытую створку окна, заставляя стекло зазвенеть. Миша вздрогнула, поднимая голову от подушки, но уже через секунду, тихо вздыхая, опустилась обратно.
— Тебя долго не было.
— Я тоже скучал. — Усмехнулся Дэймос, опускаясь на пол, и, прислоняясь спиной к кровати.
— Я это к тому, что… ты их закапывал в лесу?
— Откуда такие мысли, госпожа? Я не убил их. — Молчание, наполненное ее недоумением, не продлилось долго. — Парни должны для меня кое-что сделать.
— Я боюсь предположить…
— Зачем мне убивать таких хороших свидетелей? Весь этот тесный порочный городишко должен уяснить, что к твоей семье лучше не лезть. К тому же, как оказалось, этому захолустью нет дела до того, что твориться в остальной империи. Я любезно просветил Джорджа и его компанию, теперь они разнесут эти новости по всему городу. Они ребята понятливые, распишут детали в верных красках.
Откинувшись на спину, Михаэль шумно вздохнула, накрыв глаза предплечьем.
— Я не думала, что все
Дэймос тихо рассмеялся.
— Я многому тебя научил, не спорю. Но жестокость не входит в число этих вещей.
— Интересно. — Хмыкнула Миша, закидывая руку за голову и смотря на Дракона.
— Посмотри на себя.
— Что?
— Белые волосы, синие глаза — внешность экзотическая для человека.
— К чему ты клонишь? — Напряглась Михаэль, привставая на кровати.
— Возможно, у тебя в роду были…
— Нет, даже не заикайся! — Оборвала его она, падая обратно на подушки.
— Воспитание, Михаэль, оно сделало свое дело. — Продолжил беспечно Дэймос, глядя в пустоту. — Твоя неуместная жалость и впечатлительность тому пример. Ты покорная дочь, ты законопослушна и верна своим обещаниям и клятвам. Ты выглядишь со стороны как порядочный человек, который, тем не менее, никогда стандартным не станет. Ты ненормальна.
— Ну спасибо…
— Брось, ты знаешь это и без меня. — Дракон навис над девушкой, заглядывая ей в глаза. — Тебя пугают вспышки всепоглощающей ненависти, жестокие картины мести, которую ты хочешь свершить. Ты желаешь этого, но воспитание приказывает тебе остановиться, и ты подчиняешься. Расчетливость и логичность твоих поступков поражают людей, которые окружают тебя. Возможно, иногда ты и сама с удивлением думаешь над тем, как смогла преодолеть непреодолимое. А твоя самостоятельность? Ты предпочитаешь все делать сама, словно пытаясь удовлетворить собственную гордыню, доказать себе, что ты справишься и в этот раз. Твоя гордость, расчетливость и хладнокровие, которые проявляются редко, но ярко, они так не свойственны людям.
— Видимо, ты плохо знаешь людей.
— Я достаточно прожил в их окружении. — Усмехнулся Дэймос, наклоняясь ниже. — Я отлично знаю людей. Я хорошо изучил эту особую человеческую породу…
— Говоришь о нас, как о животных.
— Не понимаю это стремление убедить себя и других в ином. Наличие худо-бедного интеллекта не ставит род людской на пьедестал.
— Ты пытаешься меня оскорбить? — Нахмурилась Михаэль, пытаясь разгадать смысл его слабой загадочной улыбки. — К чему этот разговор? И не смотри на меня так, я вообще-то сейчас…
— Я тебе говорил, что обожаю твой запах? Ты божественно пахнешь, Михаэль. — Продолжил шепотом Дракон. — Я хочу его на своих простынях.
Борьба с самой собой не продлилась дольше двух секунд.
— В сторону. — Бросила Миша, вместо того чтобы притянуть мужчину к себе и поцеловать губы, которые остановились всего в нескольких сантиметров от ее губ.
— И борьба с желаниями — тоже от воспитания.
— И слава богам, меня хорошо воспитали. — Бросила Миша, отворачиваясь к стене.