Фотограф невидимого
Шрифт:
С помощью фильтра, который улавливал все лучи, кроме инфракрасных, дон Модесто фотографировал невидимое. Благодаря единственной точке их соприкосновения, подошве, человеческие тела передавали свое тепло гладкой заасфальтированной поверхности, и согретые таким образом части асфальта запечатлевались на пленке.
Следы подошв переплетались, смешивались и в некоторых местах, сохранившиеся чудесным образом, составляли странный графический рисунок. На нескольких кадрах появились четкие абрисы аллегорических повозок. Во всех негативах было что-то от галлюцинации, и дон Модесто слишком поздно вспомнил, что такие же следы, сохранившиеся полностью или частично, запечатлелись
– Хотя бы одну!
– взмолился он, словно перед ним уже вырос неумолимый главный редактор.
Но он уже понял, что в самом лучшем случае его снимки могут быть использованы лишь в одном из следующих номеров. Нахмурившись, он продолжал рассматривать негативы.
Темные следы подошв сочетались самым неожиданным образом, составляя странные картины. Образцы абстрактного искусства чередовались с отпечатками невероятных предметов, среди которых дон Модесто обнаружил огромную сковороду, чулок и куклу. Потом он различил тень лошади, мчавшейся галопом, и отложил этот кадр в сторону. Но первый же негатив следующего фильма поразил его с новой силой.
Формы, вырисовывавшиеся на пленке в результате случайной комбинации подошв, чередовались с пустотами - более или менее крупными пятнами, соответствующими пространству между теми, чьи следы были сфотографированы. Но на этот раз он различил совершенно необычайную форму: белый круг, окаймленный плотным кольцом, - след, который мог оставить на объективе лишь какой-то определенный предмет. Столь же четкая тень отмечала на других кадрах присутствие аллегорических повозок, и в первую минуту дон Модесто решил, что и на этот раз на целлулоидной ленте отпечатался след повозки. Но тут же заметил, что пятно не соответствует форме грузовика. Казалось, это плотная тень огромной морской звезды с неравномерными щупальцами.. .
Дефект пленки? И вдруг он с удивлением обнаружил, что странное пятно, которое он не мог отнести ни к одному знакомому ему предмету, фигурирует на всех кадрах фильма! Затем он понял, что тень воспроизвела форму тела, запечатленного на кадрах, снятых с самых различных углов, таким образом, что оно может быть описано. Прежде всего у него был объем. Соотнося размеры звезды с деталями, возле которых она появлялась (на двух кадрах были запечатлены различные части памятника Филиппу III), дон Модесто понял, что предмет был диаметром в четыре или даже пять метров и толщиной в два метра. Так как различить можно было лишь плотную тень, прерываемую там, где появлялся странный белый диск, ему трудно было установить другие детали. Диск был без дна, настоящая дыра, и на двух кадрах через него можно было легко различить следы подошв. Было ясно, что в тот момент, когда аппарат производил съемки, странная звезда находилась над площадью.
– Вот тебе и на!
– воскликнул сеньор Оргульо, сердито пощипывая усы.
– Она испортила мне целый фильм...
Отсюда видно, что он был далек от осознания того факта, что стоит на пороге нового этапа своей жизни, и ему и в голову не приходило, что фильм, который он считал испорченным, является отправной точкой невероятного происшествия. Вздохнув, он отложил пленку в сторону и начал рассматривать остальные, выбирая наиболее удачные кадры и тщательно их переснимая. Но на всякий случай он переснял и один из негативов, испорченных незваной звездой.
Автор, запечатлевающий на бумаге памятные события, связанные с фотографированием невидимого, прекрасно понимает, что некоторые критически настроенные читатели обвинят его в мистицизме.
– несомненно, спросят они. И их не удовлетворит ответ, что упомянутые рассуждения были нужны для того, чтобы охарактеризовать героя...
Но, так как автор любит истину даже больше, чем упомянутых читателей, он считает себя обязанным с объективностью историка констатировать тот факт, что и имя второго героя, замешанного в событиях, о которых он рассказывает, столь же многозначительно. В самом деле, спросит он упомянутых выше читателей, мог ли он обойти молчанием новое совпадение то, что молодая сотрудница "Иллюстрированной недели" носила имя Эстелла[Estella - звезда (исп.) ] - имя, самым непоправимым образом призванное служить символом как в литературе, так и в жизни?
Сотрудники Эстеллы утверждали, что она витает в облаках, как настоящая звезда. Вечно спешащая, она не всегда могла вспомнить, зачем бежала в то или другое место. Как только ей предоставлялся случай, она откладывала в сторону свои дела и всей душой отдавалась первому же вставшему на ее пути приключению - разумеется, лишь в том случае, если оно имело хотя бы слабую связь с будущим, с неизведанным или с таинственным. Прежде чем отыскивалось банальное объяснение (нередко-увы!-подтверждавшееся впоследствии), она могла, всегда и в любом случае, предложить множество самых фантастических гипотез, так же как в любой час дня и ночи была готова объяснить, вплоть до мельчайших подробностей, как были построены террасы Баалбека, как друиды использовали атомную энергию и что означал, на самом-то деле, тунгусский метеорит. Она хранила воспоминания о нескольких предыдущих и предчувствие несколько будущих жизней. Впрочем, несмотря даже на то, что ей не раз случалось терять рукописи сотрудников журнала, ее ценили как редактора и любили как верного товарища.
Разумеется, она никогда не знала, который теперь час.
Но именно поэтому она и оказалась в редакции так рано в то памятное утро, когда там появился дон Модесто со своими необычайными фотографиями.
Так как она не помнила ни одного его произведения, хоть чуть-чуть грешащего воображением, Эстелла смотрела на него каждый раз так, как будто видит его впервые. Это заставляло ее быть любезной, что сеньор Оргульо относил за счет восхищения его искусством.
Поэтому маленькая фигурка Эстеллы единственная во всей редакции вызывала у него застенчивую симпатию.
– Доброе утро, синьорита, - сказал он, открывая дверь.
– Что?
– спросила Эстелла.
– Ах да, конечно.
– Вы одна?
И он вытянул шею, заговорщически оглядываясь.
– Пожалуйста, - сказала девушка.
– Salud!
– Тогда я покажу вам кое-что ... Еще никто не видел ... Хе-хе-хе. Поглядите-ка, что у меня здесь ...
Заинтригованная таинственным тоном фотографа, Эстелла спустилась из лунных сфер, в которых она витала большую часть своего рабочего дня. Контакт наконец установился.
– Потрясающе! Что это такое?
– воскликнула она, когда ее взгляд упал на фотографии, которые дон Модесто вытаскивал из портфеля.
– Угадайте, - улыбнулся художник.
– Посмотрим! Репродукции наскальных рисунков? Обычно первобытные художники украшали их следами ладоней... Но здесь у вас подошвы ... Значит, новая цивилизация?
– Нет, я...
– Да, вы правы, - сказала Эстелла.
– Ведь подошвы не голые, а пещерные жители не носили ботинок ...
Тогда что же? Бактерии? Абстрактная фреска?