Фраер вору не товарищ!
Шрифт:
— За хулиганство ответишь! — пообещал на прощанье. — Его квартира! Была твоя. А тапереча наша!
И ветеран, не мешкая, захлопнул дверь.
Квартира Горбунова была хоть и жалкой малогабаритной двушкой, но минимум мебели делало её достаточно просторной, чтобы проводить тут время в свое удовольствие. Мягкий пушистый палас на полу, пара глубоких кресел, бар и хороший телевизор с видаком, а в соседней комнате широкая кровать — все, что нужно молодому человеку для приятного времяпрепровождения. С первого взгляда было ясно, что Горбунов здесь
Полковник Самохин опустился в широченное кресло и сразу утонул в нем.
— Эх, вечно бы здесь сидел и не вставал, — он блаженно прикрыл глаза, наслаждаясь короткими минутами покоя. — Ну да ладно, вернемся к нашим баранам, как говорили древние греки за шашлыком. Значит так, убитый был коммерческим директором фирмы по продаже иномарок. И о чем нам это говорит?
— Да ни о чем, — заметил Сурков и расположился во втором кресле всего лишь для того, чтобы составить компанию шефу. — Мало ли у нас директоров убивают.
— Постоянно. Просто ни дня без трупа, — буркнул Костя Корнюшин и отправился в другую комнату, чтобы проверить мягкость кровати и обследовать платяной шкаф. Кровать оказалась мягкой, в шкафу висело несколько добротных костюмов, которые не представляли никакого интереса. Костя вернулся обратно. Полковник начал мыслительный процесс, пытаясь нащупать хоть какую-нибудь нить, и грех было его не послушать.
— Да, хозяин фирмы, директор или банкир — на сегодня самые рисковые профессии, — говорил Самохин. — После них идут журналисты, депутаты и воры в законе. А менты и космонавты в конце списка.
— Поэтому нам и не платят за вредность профессии, — проворчал Сурков.
— Все правильно — величина зарплаты пропорциональна риску, — согласился Костя и уселся на широкий подоконник, предварительно подстелив журнальчик. — Чем больше зарплата, тем больше риска её потерять. А если она очень большая, появляется риск потерять жизнь.
— Ну, мне-то лично кажется, наша зарплата совсем не соответствует риску, — обиженно проговорил Сурков. — Любой водила больше зарабатывает, при этом рискуя всего лишь помять крыло.
— Граждане, что-то мы отвлеклись, — строго сказал Самохин. — Нам сейчас надо по горячим следам искать заказчика, а не выяснять, кто сколько получает. Давайте лучше выяснять, кто мог его заказать.
— И что для этого нам сейчас надо делать? — поинтересовался Тарасенко, перебирая ряды видеокассет, уложенные в тумбочке под телевизором. Кассеты подобрались самого широкого ассортимента, и большую часть занимали фильмы сексуальной направленности. Молодой летеха принялся с интересом разглядывать красочные обложки с грудастыми телками.
Самохин поднялся из кресла, прошелся по комнате, сказал наставительно,
— А для этого нам предстоит провести серьезную работу. Очень серьезную. Поднять все его деловые связи, вытащить на свет его друзей, женщин, знакомых, определить места отдыха, узнать его страстишки и пороки. И только тогда мы сможем издалека, намеком, приблизительно, выйти на того, кому было выгодно его убрать.
— На эту работу нужен не день, не неделя, а месяцы, — констатировал Сурков. — За это время положат ещё десяток, и нам будет уже не до того, чтобы разбираться в любовных делах убитого в прошлом квартале какого-то коммерческого директора.
— Ты предлагаешь это дело сразу закрыть, чтобы не мучиться? — уточнил Костя, сидя на подоконнике и болтая ногами.
— Нет, конечно, — пожал плечами Сурков. — Но можно пойти по более легкому пути. Отбросить маловероятных фигурантов и ограничиться конкурентами фирмы. Скорее всего, заказчик среди них.
— Это почему ты так считаешь, Анатолий? — спросил Самохин, вроде как заинтересовавшись его идеей. — Что за выгода конкурентам? Ведь с его смертью фирма не перестанет существовать. Место на рынке она не освободит.
— Не перестанет и не освободит. Но раз он был коммерческим директором, то фирма держалась на нем, и эту опору могли спокойно это…подрубить.
Самохин подумал немного и с сомнением покачал головой.
— Возможно. Но мне кажется, здесь поработали не конкуренты. Потому что их просто нет. Этот рынок давно уже поделен и разграничен. Каждый знает свое место и не рыпается. Я хоть в бизнесе ни хрена не понимаю, но полагаю, конкуренты между собой уже давно все выяснили. А вот финансовые проблемы возникают постоянно. Бизнес — такое сволочное дело, что обязательно кто-то кому-то за что-то должен.
— Вы хотите сказать, что наш директор кому-то ссудил крупную сумму, и кто-то решил её не возвращать? — Костя почесал подбородок. — Дело за малым: остается только узнать, кто.
— Зря ты ерничаешь, Константин, — вздохнул Самохин. — Это мое предположение, а предположения рано или поздно оправдываются. Хотя бы одно из них. Так что, чем больше версий, тем лучше.
— Ух, сколько здесь порнушки! — пробормотал Тарасенко, заинтересованно продолжая перебирать видеокассеты. — Назначение этой квартирки начинает прорисовываться. Возможно, Горбунов любил устраивать здесь тихие интимные оргии.
В комнату с шумом ввалился Коля Балашов. На его лице сияла загадочная улыбка, а глаза горели азартным огнем. Он всегда так светился, когда находил неоспоримые улики чего-то ужасно компрометирующего, потому как считал свою деятельность главным следственным звеном и жутко гордился ей. Можно до бесконечности заниматься умственными упражнениями и выдвигать всевозможные версии, но всего лишь одна неоспоримая вещественная улика может поставить расследование дела на правильный путь. Поэтому Николай верил только вещдокам, а не пространным гипотезам.