Фраера
Шрифт:
Клим ударил его ещё несколько раз, но посчитал, что этого слишком мало, и, слегка передохнув, стал лупить наркомана до тех пор, пока не устал.
К тому времени извращенец уже перестал реагировать на удары, отвечая на них лишь чавканьем превращённого в свежий бифштекс тела.
– Что же ты натворил, скотина?! – в бессильной злобе задыхался Клим. – Зачем ты порезал её, идиот?!
Но Макарон, кульком валяющийся на буром от крови полу, молчал, не подавая признаков жизни. И лишь когда уставший махать руками и ногами «гвардеец»
Сколько времени они находились в таком состоянии, Клим не знал. Может, пятнадцать минут, а может, и сорок пять. Но, когда загудел двигатель быстро приближающейся автомашины, Олег пришёл в себя, поднял с пола осколок бутылки и перерезал капроновый шнур, на котором полувисела перекинутая через тахту Ира.
Девушка застонала и сползла вниз, оставляя на выкрашенной белой краской стене размазанный красный след.
– Жива, сучка… – прошептал Клим и стал судорожно нащупывать сигареты. Пачка оказалась пуста, и он со злостью отшвырнул её в сторону.
Появившийся в проёме Герц секунду смотрел на представшее перед ним месиво, а потом привалился плечом к холодному камню. Нервы его оказались несколько крепче, чем у кандидата в боевики, но вот желудок – нет.
Покончив с неприятной процедурой, он, шатаясь, приблизился к месту трагедии и хрипло прокаркал, обращаясь к Климу:
– Ну… рассказывай…
– Я… пока звонил тебе… он… – «Гвардеец» с отвращением взглянул на начинающего шевелиться и даже пытающегося встать на ноги Макарона, – он сошёл с ума…
– Это я и без тебя вижу! – Герц наклонился, поднял наркомана за шиворот легко, как котёнка, а потом неожиданно для Клима сильно бросил о кирпичную стенку.
Макарон влетел в неё точно лбом. Раздался хруст треснувшей кости, свист вырвавшегося из сдавленных судорогой лёгких воздуха, и садист рухнул на землю.
– Значит, так. – Герц ткнул пальцем в дрожащего от страха быка. – Остаёшься здесь и приводишь все в порядок. Чтобы ни одна ментовская овчарка не смогла унюхать даже запах крови, не то что заметить её! Потом, когда сделаешь, закроешь замок… – Михаил задумался. – Нет. Останешься здесь! И будешь ждать меня. Ясно?
– Да, – закивал головой насмерть перепуганный Клим. – Все сделаю. Сейчас пойду за водой… Только… что с ними делать? – спросил он, но тут же замолчал, когда увидел, как Герц вернулся к машине, открыл багажник, затем схватил Макарона за ногу и поволок к дверям.
– Помоги, чего вылупился!.. – рявкнул бригадир, и Клим немедленно бросился на помощь.
Вдвоём они быстро погрузили в объёмистый багажник «мерседеса» окровавленные тела.
Герц захлопнул крышку и умчался, а Клим, отыскав в куче мусора почти не дырявое ведро, направился к находящемуся неподалёку пруду.
Глава тридцать третья
Багажник «Мерседеса»
Михаил доехал до разбитой,
Он уже приготовился вытащить и свалить в зловонную, заполненную затхлой водой яму тела девушки и наркомана, как из-за поворота стремительно выскочила милицейская «шестёрка» и направилась прямо к стоящему на обочине «мерседесу».
Ватными руками Герц успел захлопнуть багажник, а потом подошёл к водительской двери и замер.
Из «шестёрки», раскрашенной в традиционные милицейские цвета, вышел сержант в форме и, козырнув, потребовал:
– Предъявите права, гражданин! И пожалуйста, технический паспорт на машину.
Герц протянул документы и почувствовал, как подгибаются колени, когда сержант, пройдя мимо него, направился к багажнику.
Но опасения оказались напрасными. Гаишник лишь сверил номер, потом вернулся и отдал права с техпаспортом назад.
– Хорошая у вас машина, – бросил он, улыбнувшись. – И сколько за неё платили?
Михаил напряг отказывающуюся соображать извилину, отвечающую в его мозгу за память, и вспомнил, что за «мерседес» он не платил ни копейки, так как тот был отобран у одного из подшефных бизнесменов за несвоевременную уплату долгов.
Но ведь не говорить же об этом гаишнику!
– Не знаю, – небрежным жестом отмахнулся Герц. – Это подарок брата, он живёт в Германии, – на ходу сочинил бригадир.
– Везёт же некоторым! – усмехнулся усатый сержант и, опять козырнув, направился к своей машине.
Бригадир обрушился на сиденье «мерседеса» и молча проводил взглядом уехавшего в сторону Стрельны мента. А потом завёл двигатель и, не разбирая дороги, помчался в самый центр города.
Мысли в голове смешались, руки дрожали, а страшный груз в багажнике, казалось, жёг спину адским огнём.
В некоторые моменты Герцу чудилось, будто лежащие в машине мертвецы начинают стонать. Причём так громко, что прохожие оборачивались вслед проносящейся по улицам иномарке и удивлённо поднимали брови.
Потом он понял, что стоны раздаются в его разрывающейся от напряжения голове.
Герц не слишком осознавал, как его «мерседес» оказался в одном из тёмных дворов, куда даже днём свет проникал лишь сквозь дыру в верхней части каменного ущелья, придуманного, надо полагать, страдающим боязнью открытого пространства архитектором.
Он огляделся вокруг и, не обнаружив ни одной живой души, кроме облезлых подвальных котов, уставившихся на человека зелёными глазами, при помощи автомонтировки отодвинул тяжёлую чугунную крышку канализационной шахты и открыл багажник. Сбросил в зияющую темноту сначала Макарона, а потом и Иру. После чего, не забыв поставить крышку колодца обратно, снова сел в машину и поехал в расположенный неподалёку автосервис.