Фрагменты случайных встреч. Сборник рассказов
Шрифт:
Конечно, если кем и жертвовать, то мной. Без вариантов. Не вернусь – не жалко. Но быть может я смогу? Вдруг справлюсь? Докажу маме, что я не просто фон с семейных фотографий, пятно на безупречной репутации, ошибка молодости. И возможно тогда она наконец-то…
– Что нужно делать?
Мама, не без моей помощи, извлекла из недр шкафа круглую наглухо закрытую корзинку из лозы. И проинструктировала:
– У неё там крайняя улица, называется Полевая. Это в лесу, за речкой. Найдёшь домик на опушке. Передашь бабушке. Ей сейчас не очень хорошо.
– Что её так мучает? – поинтересовалась
– Голод.
Бабушку я не видела с детства. Давным-давно, весной, она переехала от нас, в Ревт, со всем имуществом – с тех пор ни слова. На Новый год и то не звонит.
– А там что? – Я кивнула на корзинку, благоухающую свежей выпечкой. – Неужели пирожки?
– Лучше тебе не знать, – серьёзно ответила мама.
– А что мне нужно знать?
– Держись дороги, там безопаснее.
Мама даже обняла меня на прощанье. Правда вяло, почти безразлично. Так не прощаются с теми, кого надеются ещё раз увидеть.
И я оказалась здесь. Переход вывел к торговым палаткам: газеты, бижутерия, одежда, сумки… О, кондитерская! Десятки сдобных существ уставились на меня с тарелок и подносов. В заляпанном стекле мелькнуло моё отражение.
Я шагнула в портал, растворяясь в гостеприимной витрине. Подул ветер. Сильный и терпкий, с ароматом корицы и ванили. Печенье вздрогнуло, расступилось, кексы вжались в угол. Лампочки неприветливо мигнули, затрещали и погасли.
Вокруг меня был колючий воздух, пропитанный опасностью. Под ногами поле. Тёмное и топкое – спутанная узлами осклизлая трава. Вместо неба – туго натянутый мрак.
У самого лица пролетела белая бабочка. Крылья её напоминали лезвия и выглядели угрожающе. Я спешно пригнулась. В траве мелькнул крошечный огонёк, за считанные секунды он превратился в воронку, внутри которой что-то отчаянно визжало и скреблось. Я прислушалась к запахам и понеслась к еле заметной дороге. Гравий под ногами скрипел и хрустел пронзительно, поросшая всякой цепучей дрянью дорожка петляла между вросших в землю валунов. На один из них вскарабкалась маленькая крыса.
– Как зовут тебя, мышка? – спросила я, не очень и надеясь на ответ.
– Зехе, – неожиданным басом ответило существо. – Я могу быть по-настоящему опасен, хочешь проверить? Подойди!
Я собралась подойти, даже камень с земли подняла, но тут из туч спикировала бабочка – не успела я и ахнуть, как насекомое оторвало крысе голову, проревело «Чмоке!» и скрылось. Да, это Ревт, тут творятся дикие вещи!.. Знать бы, где эта опушка…
Слева метнулась тень, обернувшись расплывчатым силуэтом. Я попятилась и на всякий случай кинула в него камень, силуэт оформился в фигуру огромного волка. Камень рассыпался.
– Куда ходим? Чего ищем?
Волчара спрыгнул с валуна и преградил мне путь.
– Бабушку, – призналась я, ощутив навязчивый запах хищника. – Она живёт в лесу, улица Полевая, домик на опушке. Знаешь, как её найти?
– Знаю, – ощерился волк, заинтересованно взглянув на корзинку. – И сильно ты хочешь к ней попасть?
– У всего своя цена, я правильно понимаю?
– Бери оптом, – усмехнулся он. – Так дешевле.
– Остряк, – восхитилась я.
– Иди по дороге до реки. На другой стороне обязательно увидишь
Я благодарно кивнула. Волк исчез, лишь клочки шерсти мгновение висели в воздухе.
Скучать по пути не пришлось. Небо расцвело цветочками ядовитого зелёного цвета, злобно зашелестело и свернулось в рулон. Над головой стало пусто, словно пространство сбежало в никуда. Валуны со свистом провалились сквозь землю, оставив после себя впадины, зияющие той же шелестящей пустотой. Я шагала всё осторожнее, боясь оступиться и сойти с дороги. По поляне промчался здоровенный щетинистый кабан, из под копыт его летели во все стороны комья земли. Из зарослей вынырнули огненные щупальца. Настигнув зверя, они обвили его кольцами и утащили в свою воронку. Оттуда донёсся визг и жадное хлюпанье. Испугаться я не успела, дорожка как раз упёрлась в обещанную реку. Правда, назвать этот тонкий ручеёк рекой не поворачивался язык. От него валили клубы едкого пара, на другой стороне виднелся дом. Маленький, деревянный, когда-то белый, домишко, стоял на многочисленных сваях – видимо раньше эта Вонь-река превращалась в Смрадозеро. На крыше домика росла рябинка, ставни висели на соплях, дверь и вовсе покосилась – однако он явно был жилым – в оконцах мигал свет.
Я перепрыгнула через злобно булькающий ручей и ринулась к дому на немыслимой скорости, но никто не собирался на меня нападать. Будто даже неведомые твари обходили это место стороной. Вблизи дом оказался ещё более хлипким. Много чего сгнило, остальное проржавело, а лесенка у двери, казалось, не выдержит и такое худосочное тельце, как моё.
Всё же я вскарабкалась. Скрипнула дверью. Вошла в тесную прихожую и отдышалась.
– Кто там? – хрипло поинтересовались из комнаты. Занавеска в проходе тихонько колыхнулась.
– Бабушка? – с сомнением перепросила я. – У меня для тебя подарок.
– Оставь в прихожей. Спасибо. Можешь уходить.
Я протянула руку с корзинкой к тумбочке и замерла. Что-то здесь было не так. Запах. Ну конечно.
– Быстро добрался, – ухмыльнулась я и прижала корзинку к себе.
– Срезал слегка, – ответил волк, отодвинув лапой занавеску. – Как ты меня узнала?
– Где бабушка?
– Ты не такая, как они. Почему пришла сюда?
– Должна кое-кому.
– В столь юном возрасте и уже так задолжать… Что ты вообще знаешь о своей бабушке? – Волк двинулся на меня, грациозно переставляя лапы. Я попятилась к двери. – С тобой были не до конца откровенны. Ты просто так отсюда не выберешься. Никто не выберется. Дойдёшь до врат, они потребуют плату – уходить будет нечему. Они заберут часть тебя, безвозвратно. Это Ревт, детка, здесь всё не просто так.
– Где бабушка? – упрямо повторила я.
– Её нельзя выпускать. Если она уйдет – у нас будут большие неприятности. Давай решим всё по-хорошему. Ты явно не из тех, кто хочет жить с ложью, которую рассказали родители. Оставь корзинку и уходи.
– Ни за что, – произнесла я с напускной уверенностью. Вышло не слишком убедительно.
– Повтори ещё раз, – не впечатлился волк. – С чувством!
– Мне казалось, ты настроен дружелюбно. Может, мир?
– Мир ценой крови, – оскалился он. – Той, что в корзинке.