Фракс и ледяной дракон
Шрифт:
– Что ж, – говорю я, копаясь с мешочке, который несу с собой. – Иногда я могу дать маху. Но Фракс из Турая всегда согласен признать свои ошибки и исправить их. Тогда, в «Двенадцати Морях», я славился своим умением ладить с людьми. Вот принёс тебе, – я отдаю Лисутариде букет цветов.
– Цветы?
– Дабы извиниться за причинённое тебе беспокойство при посещении лавки для ставок Большого Биксо.
– Надеюсь, от меня рыданий ты не ожидаешь.
– Нет, конечно. Цветы – всего лишь небольшой знак моего извинения и выражение огромного уважения, которое я к тебе
– Ох, – Лисутарида кажется ошеломлённой. – Ну, спасибо тебе. Я поставлю их в воду.
– Пожалуйста, – я живо отступаю, пока нахожусь на коне. Как не глянь, а утро выдалось удачным. Вот дом полон баб, злящихся на Фракса. И раз – уже всё в шоколаде. Кто бы мог предположить, тогда в Турае, когда Танроз впервые сказала мне, что покупка цветов для Макри приведёт к положительным последствиям, что тот же самый подход окажется полезным и в будущем? Самому бы мне ни в жизнь до подобного не допереть.
После трудового утра могу и отдохнуть. Удаляюсь к себе в комнату, снимаю сапоги, ложусь, натягиваю покрывало на себя и погружаюсь в освежительный сон.
Позже этим днём, когда мы готовы отчалить, согласие почти что возвратилось в дом. Рука Лисутариды покоится на плече Макри, творя слабое колдовство над одним из множества ушибов, полученных ею в состязаниях. Лисутарида не подвизается в лечащих чарах, но достаточно умело справляется со множеством ранений. Лечение ран Макри чарами дозволяется правилами соревнований с учётом того, что любые нанесённые чары рассеиваются ко времени выхода бойца на ристалище.
– Не похоже, чтобы кто-нибудь теперь заботился о правилах, – говорит Лисутарида. – Ожидаю, что Ласат и его подельники вылезут все, чтобы сегодня остановить Макри.
Я соглашаюсь. Ласат не захочет рисковать выходом Макри на заключительный бой и встречей с Элупусом. Вновь Лисутарида даёт мне заклинание отражения, чтобы помочь ей сдерживать вражеские чары.
– Коли Самсаринская гильдия Волшебников действительно совершит всеобщее нападение, будет трудно сдержать их, – говорю я.
– Знаю. Но у Макри имеется хороший оберег от чар, её не так-то просто поразить. Мы можем справиться с её защитой.
Я всё ещё не рвусь становиться преградой для колдунов, то есть в то, во что я позволил себя втянуть. Есть у меня другая задумка по поводу наших действий, уже свербящая в моей голове, хотя я и не собираюсь рассказывать о ней Лисутариде. Противником Макри в полуфинале является Бхуралин, воин из Камары, с северо-запада от Самсарины. Я видел его в бою и был впечатлён его владением мечом. Макри берёт свой меч и щит.
– Благодарю за записную книжку.
– Пожалуйста.
– Но плакала я не по этому поводу, – говорит Макри. – Просто я расстроилась из-за дракона.
Повозка Лисутариды находится снаружи. Как обычно, рядом околачивается ватага ребятишек и чуть более старшей молодёжи, глазеющие на Макри. На некоторое время я задерживаюсь с ними для разговора. Затем мы едем к окраине городишки, где уже собралась плотная толпа, поскольку состязания подошли к высшей своей точке. Оба полуфинала начнутся позже полудня, а заключительный бой состоится в полночь,
– Макри, знаешь, как камни королевы получили своё имя?
– Говорят, их назвали в честь королевы Эферинис.
– Разве она не была простым вымыслом?
– Рассказы о ней частично вымышлены, но мой старый учитель истории считал, она, вероятно, существовала. Ей приписывается нахождение камня королевы в Самсаринских горах с помощью её чар. Она отдала его своим дочерям, чтобы убранство их было великолепным, когда навестить их прибудут сыновья Звёздного Бога. Эта часть, видимо, придумана.
На соревнования собралось столько народищу, что весь путь нам проехать не удаётся и приходится выбираться из повозки и идти пешком. Мы минуем впечатляющий костёр, помимо линии вертелов для жарки говядины.
– Лучшая часть всего вечера, – говорю я. – Дармовая жрачка.
В толпе снуют певцы. Отрадное зрелище, хотя вновь я ощущаю витающее в воздухе ощущение буйства, которое царит, когда война стоит на пороге. Молодые пары танцуют, вцепившись друг в друга, словно для них это последняя возможность. Наряду с гуляками, здесь полно колдунов. Ласат Золотая Секира собрал всю силу своей гильдии. Лисутарида сопровождает Макри в переодевалку. Кто-то стучит меня по плечу. Кублинос.
– Я слышал, ты вновь увиваешься вокруг Лисутариды, – говорит он.
– Мне не требуется увиваться вокруг Лисутариды. Я её советник, и мы живём в одном доме.
– Её советник? Дарение ей цветов является частью обязанностей?
Я вздыхаю. Стоило бы догадаться, что он быстро прознает об этом. Слуги Арикдамиса, без сомнения, рады посплетничать, как и все прочие.
– Кублинос, я сыт этим по горло. У меня нет влечения к Лисутариде. Не то, чтобы была особая разница, ибо она и так никогда не западёт на такого хлыща, как ты – с этим твоим расфуфыренным плащом и с этим дурацким ошейником. По-твоему, Лисутарида увлеклась бы разодетым щёголем, даже не бывавшем на войне?
Кублинос с яростью и отвращением глядит на меня.
– Да как ты смеешь так разговаривать со мной! Я старший волшебник!
– В каждой харчевне Турая было по волшебнику получше тебя.
Выражение Кублиноса становится ещё более яростным.
– Ты пожалеешь об этом, – говорит он. Теперь ты мне враг на всю жизнь, – с этими словами он растворяется в толпе. Несколько переиграно, я бы сказал, но что ещё ожидать от самсаринского колдуна, гарцующего в расфуфыренном плаще.
Появляются Лисутарида и Макри. Теперь у Макри новое зерцало – любезность со стороны воеводы Хемистоса, – так же, как и новый меч, оба превосходного качества. Хорошее снаряжение или нет, она всё одно выглядит маленькой по сравнению с Бхуралином из Камары, другого большого ратоборца. Бой предстоит тяжёлый, в особенности, если подключатся самсаринские чародеи. Даже если она пройдёт Бхуралина, ей ещё драться с Элупусом. Меня вдруг охватывает мысль, что всё это предприятие является нечестным по отношению к Макри.