Фрактальный принц
Шрифт:
И еще Тайное Имя, которое до сих пор звенит в голове медным колоколом.
Сумангуру внимательно следит за ней. Таваддуд молча смотрит на него и прижимает ноющие пальцы к вискам.
— Прошу прощения, господин Сумангуру. После этого всегда требуется некоторое время, чтобы оправиться.
Что я ему скажу? Что это был мой любовник? Кто знает, что он может сделать?
Она потирает лоб и старается выглядеть более слабой, чем на самом деле, а после бессонной ночи, пропущенного завтрака, полета на ковре и сплетения это
— Прошу вас, дайте мне несколько минут.
Она встает и подходит к небольшому пруду в тени дерева-мельницы. Крохотные рухи мелькают над поверхностью воды, разбивая отражение кончиками крыльев. Таваддуд споласкивает лицо, нимало не заботясь об испорченном макияже. Внутри все сжалось. Кожа онемела.
Девушка, которая любила монстров. Но я не верила, что он был одним из них. Даже если он утверждал это.
Сумангуру все так же неподвижно сидит рядом с птицей и наблюдает за ней. Таваддуд выходит в освещенный круг под куполом и заставляет себя улыбнуться.
— Итак?
— По большей части это были просто помехи. Но очевидно, что мы имеем дело с одержимостью. Похититель тел овладел Алайль, но, прежде чем захватчик добился полного контроля, она успела спрятать своего карина.
— Что вы узнали об этом… похитителе?
— Только отзвуки истории, используемой в качестве переносчика инфекции.
— И это все?
— Да. Но, по крайней мере, теперь мы знаем, что это не самоубийство. — Она опускает взгляд, делает вид, что вытирает глаза, и продолжает дрожащим голосом: — Мне очень жаль, господин Сумангуру. Госпожа Алайль была другом нашей семьи.
— А с какой целью вы рассказывали историю этому существу?
— Как я говорила, история предназначена для прочного сплетения, для проникновения частицы моего разума в сознание Арселии. Это всего лишь детская сказка, ничего больше.
Сумангуру поднимается. В его руке внезапно появляется складной нож. Он неторопливо открывает лезвие.
— Вы великолепно лжете. Но я много раз слышал ложь и знаю, как она звучит. — Он придвигается так близко, что Таваддуд чувствует запах металла и машинного масла. — Мне нужна правда. Что рассказала вам птица?
Таваддуд охватывает гнев. Она выпрямляется. Представь себе, что это наглый джинн.
— Господин Сумангуру, я дочь Кассара Гомелеца. В Сирре обвинение во лжи это очень серьезно. Вы хотите, чтобы я снова вас ударила?
— Гм. — Гогол прикасается лезвием к своим губам. — А вы хотите, чтобы я сделал с вами то же, что делал с птицей?
— Вы не посмеете.
— Я служу Великой Всеобщей Цели. Любая плоть для меня одинакова.
И вдруг в его глазах снова что-то мелькает, какое-то неожиданное добродушие.
— Вы не можете говорить со мной подобным тоном, — слышит Таваддуд собственный голос. — Как вы смеете?! Вы явились сюда и смотрите на нас сверху вниз, словно на игрушки. Разве это ваш город? Разве это ваш дед Зото Гомелец говорил с Ауном и просил защиты от дикого кода? Вы можете угрожать, но вы угрожаете не только
Она задыхается от гнева. Таваддуд дипломат.Она сжимает кулаки с такой силой, что кольца джиннов впиваются в пальцы.
Спустя мгновение гогол Соборности негромко смеется, опускает нож и разводит руками.
— Вам следовало бы стать сумангуру, — говорит он. — Возможно, мы могли бы…
Налетевшая тень не дает ему закончить фразу. Таваддуд поднимает голову. В голубом небе рябит от блеска сотен прозрачных жужжащих крыльев. Быстрые.
Раздается залп сотни ружей. Расколовшийся купол осыпает Сумангуру ливнем осколков. А потом металлическим дождем обрушивается целый поток игл.
Глава тринадцатая
ИСТОРИЯ О ВОИНСТВУЮЩЕМ РАЗУМЕ И КАМНЕ КАМИНАРИ
Флот Соборности обрушивается на квантовый мусор из тени космической струны.
Воинствующий разум координирует атаку из боевого вира. Единственным проявлением материальности — данью уважения к Прайму — является едва уловимый запах оружейной смазки. Воинствующий разум полностью растворен в данных боевого пространства, фильтруемых и преобразуемых его метасущностью. Он смотрит глазами своих копи-братьев — от самой примитивной боеголовки наноракеты до собственной ветви в областномкорабле.
Ему необходимы они все, поскольку приходится компенсировать недостаточность обзора: космическая струна отсекает часть пространства-времени, создавая эффект линзы, из-за чего корабли зоку раздваиваются. Космическая струна — это оставленный Вспышкой шрам в вакууме, толщиной менее одного фемтометра и длиной десять километров. Она образует петлю и обладает массой, превосходящей массу Земли, поскольку обросла облаками пыли и водорода, словно кость плотью.
Струна поглощает несколько из двух сотен районныхкораблей воинствующего разума. Они бесшумно вспыхивают по всей длине, как бриллианты в ожерелье Пеллегрини. Но эта жертва обеспечивает преимущество неожиданного нападения. Остальной флот надвигается на корабли зоку клещами термоядерного огня.
По сравнению с клиновидными многоугольными судами Соборности корабли зоку кажутся громоздкими и неуклюжими. Некоторые из них, словно заводные игрушки, представляют собой сложнейшие конструкции, внутри которых обитают разумы, расточительно воплощенные в физические тела. Другие имеют эфемерный вид: мыльные пузыри, заполненные квантовым мозгом, зеленые и голубые, живые — их свойство поддерживать долговременные квантовые состояния является еще одной причиной ненависти со стороны беспорядочной биологии старой Земли.