Франция. Большой исторический путеводитель
Шрифт:
Еще при подготовке к походу папа призвал верных своих воинов поменьше отвлекаться на соблазны мира сего - на охотничьих собак и соколов был наложен запрет. Но обоз все равно был огромен, и расслабляющих душу походных излишеств хватало. А за королем Людовиком последовала его жена Элеонора Аквитанская - женщина легендарной судьбы.
Не в пример вяловатому и набожному мужу, Элеонора еще девчонкой отличалась веселым и задорным нравом. Была прекрасной наездницей, без промаха стреляла из лука. Единственная дочь герцога
В пятнадцать лет девушка влюбилась в молодого незнатного рыцаря. Отец и родня о браке не хотели и слышать. Впрочем, вполне возможно, что Элеонора, при ее характере, сумела бы настоять на своем. Но произошла трагедия: на ее глазах возлюбленный погиб на турнире. Горе девушки было безмерно, но судьба послала ей утешение - к ней посватался французский король, а такая честь не могла быть безразлична юной аристократке.
Замужество состоялось, но сразу выяснилось, что порядки, царящие при парижском дворе, явно не по ней. Чопорность, строгая религиозность, никакого проявления живого чувства. Но молодая королева не поддавалась, она пыталась жить так, как у себя дома в Аквитании - и не без успеха. Окружила себя трубадурами и поклонниками, затевала шумные забавы. Словом, вела себя несколько легкомысленно. Но король любил свою жену и ко всему относился снисходительно.
Элеонора и на крестовый поход смотрела как на увлекательное приключение. Но дела в Малой Азии сразу же стали принимать угрожающий оборот. Немцы выступили первыми, турки постоянно донимали их внезапными налетами. А при Дорилее, в тех же местах, где в 1096 г. христианами была одержана славная победа, на этот раз их ждала тяжкая неудача. Огромное число быстрых мусульманских всадников одолело изнемогающих в своих стальных доспехах немецких рыцарей. Началось отступление, вскоре превратившееся в бегство. Вместе со своим императором Конрадом до Константинополя добрались немногие.
Французы, узнав о поражении немецких соратников, решили не удаляться от моря (тем более, что побережье по-прежнему удерживали византийцы). Но и они не избегли постоянных атак противника. Турки метко разили крестоносцев стрелами, многие срывались с узких горных тропинок в пропасти. Был момент, когда королю, взобравшемуся на скалу, едва удалось в одиночку отбиться от нескольких неприятелей. Только колонна тамплиеров уверенно шла к цели - эти братья-монахи показали себя отменными воинами.
Когда добрались до Атталии, предводители похода рассудили, что продолжать путь подобным образом сродни самоубийству. Отправили гонцов в Константинополь: просить у Мануила корабли, чтобы добраться до Антиохии, христианского княжества, морем.
Византийский император откликнулся на призыв о помощи, но судов пришло мало. Места хватило только для рыцарей - простых воинов бросили на берегу. Кто не погиб от голода и болезней, не был зарублен турками - попал в рабство.
На сирийском берегу соединились с остатками немецкого войска - они прибыли туда тоже морем. Вскоре подошли отряды из Иерусалимского королевства. Сообща приняли решение идти
Антиохийский правитель Раймонд Тулузский, дядя королевы Элеоноры, уговаривал отдохнуть в его владениях, собраться с силами. Но против этого решительней всех возражал король Людовик. Его супруга зажила здесь с привычным блеском, и почудилось королю или нет, - похоже, назревал роман не с кем иным, как с дядюшкой Раймондом. Благо, оказалось, что королева беременна, и ее отправили морем в Париж.
Дамаск был окружен множеством садов, разделенных высокими каменными оградами. Выбить из них турок стоило немалого труда, но разместиться здесь удалось не без удобства.
Тем временем иерусалимской знатью овладели сомнения: а не выгоднее ли иметь соседями по-прежнему турок? Если Дамаск будет взят - глядишь, туда нахлынет огромное число переселенцев, и не успеешь оглянуться - Иерусалимское королевство станет вассальным леном. Чтобы такого не случилось, решили довести до сведения вождей прибывших крестоносцев якобы добытые у перебежчиков сведения: город слабее всего укреплен с юго-востока.
Те прислушались и перебрались туда, куда надоумили. Но там не было ни деревца, стены оказались неприступными, а в оставленных садах сразу же укрепились турки. Промучившись какое-то время, крестоносцы отправились восвояси.
История донесла до нас другую версию происшедшего: иерусалимцев за 250 тысяч золотых уговорил действовать в его интересах дамасский эмир. И оказался жуликом - расплатился не золотом, а позолоченными медяшками.
Людовик вернулся во Францию в конце 1149 г. и сразу затеял развод с женой - по-видимому, та предоставила ему для этого достаточно поводов. Брак был расторгнут законным порядком на соборе в Божанси в 1152 г.
Но следствием этой разлуки стало то, что герцогство Аквитанское перестало быть приданым отвергнутой королевы и ушло из под власти французской короны. Элеонора же вскоре вышла замуж за 19-летнего английского короля Генриха II Плантагенета, который был на 11 лет моложе невесты.
Поначалу британская монаршая чета жила душа в душу, потом наступил вполне ожидаемый разлад. Но это дело личное, к тому же английское. В области же международных отношений ситуация сложилась следующим образом. Аквитания стала владением Англии и образовала непрерывную цепочку с другими такими же английскими владениями во Франции: Меном, Анжу (Генрих унаследовал их от отца), Нормандией (досталась от матери) и Бретанью (перешла к Англии в результате женитьбы его младшего сына). Все эти области числились в ленной зависимости от французского короля, но по реальному раскладу сил выходило, что английский государь теперь сильнее своего предшественника по супружескому ложу даже на его собственной территории.
Это сделало неизбежной войну между государствами, начавшуюся в 1160 г. Людовик не добился в ней успеха, на это трудно было и рассчитывать - но, к чести своей, он и не позволил сопернику поглотить его королевство. Если смотреть на вещи трезво и знать историческую перспективу - это уже не мало. Ведь Франция, несмотря на свой авторитет, на свою высокую культуру была государством не из сильнейших. Вспомним хотя бы то, что, в отличие от английских, французские сеньоры имели возможность жить преимущественно своим умом и своими интересами.