Француз и Дао

Былинский Владислав

"Гномик" -- коктейль-бар. Там уютно и шумно, там в бокалах плещется слово и в спорах рождается смысл, там дым "Опала" сладок и приятен. Висюльки на стенах не режут глаз, музыка не лжёт на ушко каждому приходящему, но и не напрягает без спросу больным ором вселенским. А девушки! тут бы и ангела не обидели -- но ангелы, всё-таки, витают в других слоях. А девушки всему предпочитают "Мальборо" и "Маргариту": они божественно красивы, вопреки внешности, и чертовски обворожительны. Они так очаровательно матерятся, улыбаясь, что хочется немедленно жениться и сразу, впрок, развестись. А для

того, чтобы жениться -- или чтобы умереть молодым -- совершенно необходимо привлечь к себе внимание.

Шуми, душа! Голубок-бармышка одобрительно на меня щурится: клиента видит. Свой клиент! Невелик в плечах, велик в речах! В питье смел, в житье умел! дай поцелую тебя! Ну хоть так, по-французски, из-под полы, сквозь ладошку.

Весело мне, девушки в рот глядят, вот и затеял вселенский диспут на четыре стола. И доказал я им, задушевным доперестройщикам, теорему о тщете человеческих усилий в отдельно взятом государстве. За центральным столиком пил водку отважный бестолковый реформатор -- к нему и обращался.

– - Проще простого с кухни государством управлять! А кто будет заниматься тобой и твоей жизнью? Ты устрой так, чтобы жизнь твоя загляденьем стала. Чтобы я к тебе с любовью приходил, чтобы подражал во всем! Вот тогда и правь. Я не правителю покорюсь -- человеку!

– - Какой, к дьяволу, правитель?
– - стонал реформатор.
– - Демократия грядёт! Пойми, умник: все правители -- драконы! Ели они нас и будут есть!

– - А демократия, значит, фея над ручьем?

– - Это, прежде всего, равенство всех перед единым для всех законом.

– - Понятно. Соскребем с лозунгов братство и счастье, навалимся на первый пункт, станем свободными как весенние мухи, приравняем генсека бармену Петруше да и заживем… Не верю я в рецепты. Рецептов полно -- лекаря нет.

– - Были уже. Говорили: я знаю, как надо. Кровь пускали, чтобы полегчало. Больной на поправку? Иглу ему в зад! Нельзя его выписывать -- он нас кормит… пока в палате лежит. Ему под нашим надзором спокойнее и лучше.

– - Шарлатан и подлец тебе попался!

– - Других на троне не бывает. Других еще на подступах затопчут. Оболгут или уничтожат.

– - А третьи? Которые не локтями, не глоткой, не весом -- правдой сильны? Дай такому власть -- устоит! Не смогут оболгать его, не посмеют уничтожить. Люди недоверчивы, но и не слепы. В самой глухой деревушке узнают: пришел! Сумей возвысить чистого -- и ты откроешь золотой век!

– - Чистыми руками с государством не управиться.

– - Кто сказал? Не верю!

– - Эмпирика, однако. Невозможно быть там -- и не испачкаться.

– - Ты мне латынь не вливай, мне чужой брехни не надо! Своей поверх ушей! Вначале брешут: "воруют все", потом -- "чем я хуже других?" Вот и вся твоя эмпирика. Ширмочные истины для отвода глаз. Заканчиваются они прямой и наглой ложью: "держи вора!" Это когда самого за руку ловят… Приведи к трону чистого, обеспечь ему власть -- и он найдет нужный способ. Он ведь не попользоваться пришел -- править!

– - Вот и приведи, вот и обеспечь, -- усмехнулся скептик-реформатор.
– - Вот и поглядим тогда, чья правда правдивее.

– - Это займет время. Но, раз просишь, сделаю, -- пообещал я…

Этот эпизод предшествовал моему знакомству с Гуру.

Было дело, и были планы. Прошли годы. Замкнулся цикл, заколосились над целиной жизни пышные

сорняки разочарований, и я вернулся к наставнику. Постарел он, чёрт веселый, но хватки не утерял, прямо с порога завёл, раскрутил, на новые рубежи нацелил.

– - Индустрия перемен набирает обороты!
– - сообщил.
– - Лепим светлое будущее из чего ни попадя. На ходу меняем ход истории.

– - Ну вы и боги! Куда мне! Я, как и прежде, локалкой ограничен. Кое в чём сверхчувственен, кое с кем на контакте, словом, узкий спец.

– - Вот и ладушки. Найдем тебе применение!

Он не бросает слов на непаханую почву.

Господа! Странными маршрутами движется мое повествование. Столько наговорил всего -- а толку?

Пожалуй, я воздержусь от описания наших тихих подвигов. Как-нибудь в другой раз… Да и что мы, в сущности, знаем? Братан, мы с тобой технические работники, видим механизм изнутри, из единственного узла, за который и отвечаем. Нас не спрашивают, хороша ли конструкция.

Было дело, и были свершения. Деяния наши поначалу радовали быстрыми и ожидаемыми результатами. Перестройщики отвоевали свободу творить добро и благо -- но сотворить благо им помешали. Некая сила неустановленной природы накинулась из-за угла на младую свободу и принудила невинное дитя перемен молча терпеть что угодно.

Итоги каждому известны. Иные, совестливые, задолго до таких итогов харакири исполняют.

Гуру заподозрил внешнего врага. И вспомнил обо мне. Я выпятил челюсть, развернул плечи. Из рядовых исполнителей -- в заглавные персонажи!

От желторотого душеспасителя, угодившего в сознание бомжа-наркомана, до виртуоза ментальных поединков -- вот мой путь. За плечами сотни опытов и годы шлифования мастерства. Я готов к главному испытанию!

Велика честь -- спасти мир! Справлюсь! Вычислю их!

– - Дурак! Испечешься, -- ворчит гуру, -- шашкой там не размахивай…

Наводки вели на самый верх. Не удивительно: наша контора давно до верхов добралась… Там и пересеклись интересы людей и пришельцев. Был найден человек, чья управляемость сомнений не вызывала: молодой и крепкий секретарь молодого и крепкого, непонятно откуда возникшего министра. Я прихватил носителя в хорошо рассчитанный момент. Шеф и другие подозреваемые собрались в "аквариуме" -- в закрытом, на двести процентов свободном от прослушивания кабинете.

Вот и пришел мой звездный час. Поправлю будущее, впрысну чуток счастья в больные вены истории.

Невероятно долго длится вживание. Секретаря защитили от психохакеров. Детонатор глубинного внушения. Бомба в голове. То, о чем он знает, но не может вспомнить, опасно и для него, и для наездника. Вломится кто-нибудь неуклюжий в заминированные мозги, заденет спусковые ассоциации, и тут же сойдет с ума от психического взрыва, уничтожившего личность носителя.

Я умею перешагивать через ассоциации. Но время бежит. Нужно успеть!
– - стучит в висках. На первом же повороте налетаю на охранника. Злость и внезапность решают все. Теперь я вооружен. Вторгаюсь в служебные помещения, расстреливаю гадов, -- а у гадов внутри кристаллики, гибкие жилы, сочления тяг, -- подбираю ещё один пистолет, с глушителем, -- агентишка какой-то к стене отфутболил, моё внимание отвлек, -- и навожу ствол на следующего пациента. Тут все такие! шарикоподшипниковые! Вражьи сыны нами правят! враги наши господами и чинушами устроились!