Французский детектив
Шрифт:
— Куда я не должен идти?
— Туда, куда вы собирались…
Она понизила голос.
— Не навещайте Авеля Бенуа. Это ни к чему.
От ветра непокорная прядь упала ей на глаза. Резким движением она отбросила назад трепещущую гриву черных волос. Металлические кольца в ушах звякнули, и в воздухе повеяло теми дешевыми духами, которыми пахло от письма, полученного мной в полдень.
— Ни к чему? — сказал я. — А почему?
Она тяжело сглотнула. Мышцы шеи напряглись, грудь поднялась
— Он умер, — сказала она.
Я помолчал. Снизу, с вокзала, донесся характерный пронзительный сигнал багажных тележек.
— А, — сказал я наконец. — Так, значит, это не розыгрыш?
Она взглянула на меня с укоризной:
— Что вы хотите этим сказать?
— Ничего, ничего. Продолжайте.
— Это все.
Я покачал головой:
— Нет. Уж если говорить, то или все, или ничего. Когда он умер?
— Сегодня утром. Он хотел повидаться с вами, но не успел. Я…
Она снова с усилием сглотнула.
— Я, наверно, поздно опустила в ящик его письмо.
Машинально она поднесла руку к карману пальто, в котором, по-видимому, пролежала срочная просьба о помощи, вынула оттуда смятую пачку сигарет и опустила ее обратно, так и не закурив. Это напомнило мне о трубке, которая успела погаснуть. Я не стал ее зажигать и тоже сунул в карман.
— Да, письмо. Его отправили вы?
— Я.
— И если я правильно понимаю, вы следите за мной с тех пор, как я вышел из конторы, направляясь сюда?
— Да.
— Зачем?
— Не знаю.
— Может быть, чтобы убедиться, откликнусь ли я на просьбу?
— Может быть.
Какой-то субъект появился на лестнице, ведущей на пересадку, и стал ходить взад и вперед по платформе, искоса поглядывая на нас.
— Хм. Мы ехали вместе от самой биржи, где я сел на метро. Раз вы знали, что он умер, почему вы не сказали мне об этом раньше? Почему ждали, пока я окажусь почти у самой цели поездки?
— Не знаю.
— Ничего-то вы не знаете.
— Я знаю, что он умер.
— Это ваш родственник?
— Приятель. Старый приятель. Почти что приемный отец.
— Что ему было надо от меня?
— Не знаю.
— Но он вам говорил обо мне?
— Да.
— А что именно?
Она оживилась:
— Когда он отдал мне письмо, он сказал, что вы вроде полицейского, но не такой, как все, что вы в порядке и что вам можно доверять.
— И вы мне доверяете?
— Не знаю.
— Ничего-то вы не знаете, —
Она пожала плечами и тоже повторила:
— Он умер.
— Да. По крайней мере, вы так говорите.
Она широко открыла глаза.
— Вы мне не верите?
— Послушайте, милочка… Да, как вас зовут? У вас ведь есть имя?
Слабая улыбка скользнула по ее губам.
— Да вы и верно как из полиции.
— Не знаю. Вот уже начал говорить, как вы. Похоже, мы сможем понять друг друга. Что в том особенного, если вы мне скажете, как вас зовут? Ведь Авель Бенуа назвал вам меня.
— Белита, — сказала она. — Белита Моралес.
— Так вот, дорогая Белита. Я верю только тому, что сам вижу. А вдруг Авель Бенуа вовсе не ваш приятель, приемный отец или кто там еще, а просто человек, к которому меня не хотят допустить, несмотря на его желание видеть меня и, может быть, именно из-за этого желания? Сечете? Я прихожу, вы мне говорите, что он сыграл в ящик, и я отваливаю. Беда в том, что я никогда не отваливаю так просто. Я упрямый, и я не отступаюсь.
— Я знаю.
— А, так вы все-таки кое-что знаете?
— Да… Тоже от него. Ну что ж, идите, — сказала она, потеряв надежду переубедить меня. — Идите туда. Вы увидите, что я вовсе не наврала вам и он действительно умер. Но ноги моей там больше не будет. Я подожду вас на улице.
— Ну уж нет. Я думаю, нам есть что сказать друг другу, и мне не хотелось бы вас упустить. Вам придется пойти со мной.
— Нет.
— А если я насильно поведу вас туда?
По правде сказать, это вряд ли бы получилось, но отчего не припугнуть? Мрачное пламя зажглось в ее глазах.
— А вот этого я вам не советую.
Тем временем на платформе появились пассажиры, ожидающие поезда. Мы привлекали их внимание. Некоторые, видя, как мы, понизив голос, переговариваемся, должно быть, думали: «Еще одного простофилю одурачивают». Возможно, они не так уж и ошибались.
— Ладно, — сказал я. — Пойду один. Все равно я вас разыщу.
— Вам не придется трудиться, — сказала она насмешливо. — Я вас подожду.
— А где?
— Возле больницы.
— Да, как же, — ухмыльнулся я.
— Я подожду вас, — повторила она и выпрямилась, как будто ее оскорбили, усомнившись в том, что она сдержит слово.
Я резко повернулся к ней спиной и стал спускаться по лестнице, ведущей в зал прибытия поездов Аустерлицкого вокзала. Выйдя на бульвар, я оглянулся. Белита Моралес — допустим, что это ее настоящее имя, — медленно брела за мной, засунув руки в карманы расстегнутого пальто, с каким-то вызовом подставляя свое хорошенькое упрямое личико уколам дождя. С каждым моим шагом расстояние между нами увеличивалось.