Французский легион на службе Гитлеру. 1941-1944.

Бэйда Олег Игоревич

Судя но книге Вахрушева, вышедшей в конце 50-х, французскому батальону противостоял 1-й батальон 113-го стрелкового полка капитана Гриценко.

В Дютьково также стояли подразделения 154-го гаубичного артиллерийского полка (также 32-я стрелковая дивизия) майора Василия Кузьмича Чевгуса. Рядом с деревней до сих пор стоит храм Рождества Богородицы, на стене которого есть табличка, из которой следует, что именно там, в период с 1 ноября по 5 декабря 1941 г., находился наблюдательный пункт 154-го артполка. Помимо этого, в Дютьково были артиллерийские наблюдатели от 133-го легкого артполка^{190}.

24

ноября позиции легионеров были впервые обстреляны советской артиллерией. Связист-легионер Ларфу записал в своем дневнике: «Бум! Снаряд взорвался в 200-х метрах. Это первый раз, когда я слышу его так близко. […] Бум! Бум! Бум! Что значат эти взрывы? Целая серия. Я знаю этот звук: звук тяжелых снарядов. […] Может быть, это знаменитый “сталинский орган “ [“Катюша”. — О.Б.]»^{191}.

25 ноября французам сдались в плен три советских солдата. Пленные рассказали, что в ближайшие несколько дней части, в которых они служили, должны перейти в наступление^{192}. 26 ноября, по всей видимости, было относительно спокойным: советские патрули были где-то в близлежащих лесах, но пулеметы молчали, разве что изредка слышались винтовочные выстрелы. Командир одного из отделений писал: «Наша первая ночь была тихой, несколько раз стреляли там и сям»^{193}. Один из первых дней был омрачен тем, что провиант и боеприпасы некоторым взводам так и не подвезли, пришлось офицерам самим ехать за ними.

27 ноября произошел первый бой с подразделениями Красной армии, которые проводили разведку боем на участке, где держала оборону 1-я рота легионеров. Атака была отбита без потерь с французской стороны; было убито двое красноармейцев^{194}. Однако не обошлось и без инцидентов: майор Леклерк, недавно повышенный в звании Лабонном, предлагал покинуть позиции, в результате чего он был снят со своей должности. Во главе I батальона встал майор Планар де Винев^{195}.

Командир отделения вспоминал: «Дни и ночи выглядят одинаково. Патрули русских становятся настойчивее, и как только наступает темнота, мы должны установить очень строгое наблюдение. Мы ужасно страдаем от холода и недосыпа. Еды все время не хватает; мы все время голодные и хотим пить, парни топят снег для питья. Наши вещмешки с туалетными принадлежностями должны были быть доставлены, но мы никогда их не увидим. Мы грязные, небритые и вши заставляют нас страдать помимо холода»^{196}.

Французскому штабу сообщили, что батальон будет участвовать в наступлении на населенные пункты Дютьково и Асаково, которые обороняли советские части. Прежде чем нанести удар по Дютьково, немецкие и французские подразделения должны были миновать лесной массив, проходивший вдоль южной линии Нарских прудов. Наступление было запланировано на 28 ноября 1941 г., но дату начала операции постоянно переносили. Наконец было принято решение атаковать советские позиции 1 декабря 1941 г. Легионеры должны были наступать совместно с подразделениями 61-ш пехотного полка (сосед справа) при поддержке артиллерии и танков^{197}.

Столбик

термометра неумолимо падал: ночью он опустился до -40. Легионеры замерзали, повышалось число бойцов, получивших тяжелые обморожения^{198}. Мороз привел в частичную негодность оружие. Пулеметы и винтовки постоянно заедали, как писал один из бойцов, «люди чувствовали себя преданными своим же оружием»^{199}.

1 декабря в 5 часов утра 4-я полевая армия перешла в наступление по всему фронту. Французский батальон готовился к атаке в составе 61-го пехотного полка и ждал сигнала. В атаке от ЛФД должны были участвовать 1-я и 2-я роты, 3-я оставалась в резерве на случай непредвиденных обстоятельств. 1-й ротой командовал лейтенант Жан Женэ, в ней было 122 бойца, включая пулеметный взвод (4 пулемета) и минометчиков (2 миномета). 2-я рота, которой командовал лейтенант Жан Дюпон, также имела на вооружении пулеметы и минометы. Рота должна была наступать во втором эшелоне, вслед за 1-й ротой^{200}.

Температура днем была примерно -22 градуса.

Наконец, согласно записям с командного пункта, в 12:30 (Сула пишет, что это было в 12:15; Жиолитто пишет, что это было в 12:45) поступил сигнал к атаке, и легионеры пошли в наступление^{201}. 1-я рота, продвигаясь по полю, двинулась к лесу, который был невдалеке. Внезапно по французским цепям открыли кинжальный огонь, французы попадали в снег, некоторые замертво. Один из легионеров, участвовавших в бою, вспоминал:

«— На землю!— В укрытие!

“Взяв” роту с фронта и с тыла, используя лес, русские пулеметы открыли тяжелый и точный огонь.

— Стреляй, твою…! Чего ты ждешь?

Первый номер молчит, тихо лежа около командира. Он выпустил тихий свист через сжатые зубы. Он молча умирает»^{202}.

Красноармейцы, занимавшие позиции у кромки леса, вели огонь по легионерам, которых было хорошо видно на фоне укрытого снегом поля. Французы, однако, не дрогнули и открыли ответный огонь, поддерживавшие атаку пулеметные и минометные подразделения подавили несколько огневых точек. Немецкий артиллерийский наблюдатель, увидевший эту атаку на открытом пространстве, вспоминал: «Отважная, но абсолютно идиотская атака французских добровольцев, как во времена Фридриха Великого!»^{203}

В бой ввели 2-ю роту. В 13:40 посыльный из 1-й роты, добравшись до командного пункта, проинформировал командира батальона, что его роту сильно прижали точным пулеметным огнем, что есть потери, и особенно тяжело пострадал взвод тяжелых пулеметов, из его состава выжило только 2 человека^{204}.

В 13:45 связь между подразделениями прервалась, и стало невозможно выяснить, как далеко продвинулись французы^{205}. Запись на командном пункте от 13:45: «Командир батальона по телефону и по радио требует от 1-й и 2-й рот доложить обстановку. Связь прервана, радио не отвечает»^{206}.