Французский поцелуй
Шрифт:
– Награждение победителей этого заплыва состоится через 10 минут.
«Великолепно! – подумал Клод, – Значит, Изабель выйдет прямо сюда, чтобы получить медаль. Тут-то я и встречу ее».
Сотрудники протокольной службы сноровисто вынесли пьедестал для награждения победителей, расстелили ведущую к нему красную ковровую дорожку. Зрители, оживленно переговаривавшиеся друг с другом, разом стихли, когда на ведущей к пьедесталу дорожке показались победительницы заплыва. А затем взорвались восторженными аплодисментами.
Но на лице Изабель Серрантес, которая шла второй, не было написано никакой радости.
Итальянка Даниэла Бонетти, напротив, буквально взлетела на высшую ступеньку пьедестала, лучезарно улыбаясь публике и фотографам. Бонетти, успевшая переодеться в белоснежную спортивную форму, выглядела весьма эффектно: ее длинные волосы красиво рассыпались по плечам, огромные темные глаза задорно поблескивали из-под пушистых ресниц, на руках горели золотом несколько изящных браслетов.
Но Клод не смотрел на нее – он смотрел только на Изабель. И когда она, все так же не поднимая глаз, взошла на вторую ступеньку пьедестала по соседству с Даниэлой, он подбежал к ней:
– Поздравляю вас, Изабель! Вы были великолепны. Я восхищался тем, как вы плыли – особенно последние метры дистанции. И у меня есть к вам в этой связи одно предложение. Не хотели бы вы стать моей моделью и позировать мне для создания одной скульптуры?
– Позировать вам в качестве модели? – вырвалось у девушки. – Прошу вас, не приставайте ко мне… оставьте меня!
– Но почему? – недоумевающе посмотрел на нее Клод Дешанель.
– Пожалуйста, оставьте меня в покое, – с трудом произнесла Изабель. Ее губы дрожали.
– Я не пойму… вы переживаете так из-за того, что вы пришли второй? Но вы ведь все равно выступили блестяще. Изабель, если вы так расстроены из-за этого, то это просто глупо, уверяю вас!
Но девушка не стала ничего отвечать – она лишь махнула рукой, показывая, что разговаривать с ней бесполезно.
Клод Дешанель медленно отступил назад. Его мечта, похоже, рассыпалась в прах. Но почему?! Он ничего не понимал.
Он попытался поймать взгляд девушки, но Изабель отвернулась. Она явно избегала встречаться с ним глазами.
«Неужели это дурацкое поражение так надломило ее? Но ведь именно оно и позволило мне разглядеть ту Изабель, которая является непревзойденной моделью для скульптора… ту Изабель, которая столь фантастически, невозможно красива!» Клод в смятении покачал головой: «Ну почему же я не смог объяснить ей этого?!»
Девушкам вручили медали и цветы, фотографы с пулеметной скоростью сделали свои снимки – и церемония была окончена. Все стали расходиться.
«Нет, – пронеслось в голове Клода, – я не могу позволить ей уйти просто так!» Рассекая толпу, состоявшую из судей, работников спортивного комплекса, репортеров и зевак, он вновь бросился к девушке:
– Изабель, умоляю, выслушайте меня! Вы должны стать моей моделью! Я заклинаю вас, сделайте это!
Услышав его голос, Изабель повернула голову. Их взгляды наконец встретились. Во взгляде Изабель было столько муки, что сердце Дешанеля невольно упало.
– Я прошу вас, – горестно стиснув руки, выдохнула Изабель, – не сыпьте мне соль на раны. Ради всего святого, оставьте меня в покое!
Кусая губы, Клод Дешанель попятился назад. Потом круто развернулся и покинул здание
Сойдя вниз, в раздевалку, Изабель Серрантес без сил опустилась на широкую деревянную скамейку и застыла, точно изваяние. Мимо проходили ее соотечественники, спортсмены других команд, но она их словно не замечала.
– Изабель, что с тобой? – вдруг раздался голос над самым ее ухом. – Ты что, не слышала, что мы все собираемся в ресторан «Кот д'Азур»? Вся наша команда?
Изабель подняла голову и увидела Хоана Согуэро, который плыл на дистанции 100 метров брассом.
– Зачем вы собираетесь в ресторан? – глухо спросила Изабель.
– Отпраздновать наши победы, – широко улыбаясь, произнес Хоан. – В том числе и твою, Изабель.
Девушка почувствовала, как в ее горле поднялся шершавый комок.
– Не издевайся надо мной, Хоан. Какая победа? Я все проиграла. Мне не следовало вообще приезжать сюда в Марсель.
– О чем ты говоришь, Изабель?! – Хоан Согуэро недоумевающе смотрел на нее. – Ты же завоевала высокое второе место. Уступив в результате лишь Даниэле Бонетти – одной из лучших молодых спортсменок Европы. Это же само по себе блестящее достижение!
Изабель резко встала. Просверлив Хоана Согуэро тяжелым взглядом, она, задыхаясь, произнесла:
– Пожалуйста, не растравляй мне душу, Хоан. Мне и так тяжело… неужели ты не замечаешь?! – И, прежде чем Хоан смог что-либо сказать, она стремительно вышла из раздевалки.
Вернувшись в мастерскую, Клод никак не мог успокоиться. Он попробовал было рисовать, но вскоре с досадой отбросил в сторону альбом. Перед глазами стояла Изабель… ее фантастический по напряжению и внутренней красоте финишный рывок, подобного которому он нигде и никогда не видел… и ее исполненная бесконечного трагизма поза в тот момент, когда выяснилось, что «золото» досталось все-таки итальянке. Он ясно видел, как все это можно превратить в скульптуру – в скульптуру, которой не будет равных ни по выразительности, ни по пластике… в скульптуру, которая станет несравненным, законченным шедевром и бесспорно принесет ему первое место. Он все это видел – и одновременно с ужасом понимал, что навсегда упустил этот шанс, эту возможность – Изабель наотрез отказалась позировать ему, и ни за что на свете не изменит своего решения. И от этого Клод чувствовал такую горечь, от которой даже щемило сердце.
Он подошел к бару и смешал себе виски со льдом. Сделал большой глоток – и, казалось, даже не почувствовал вкуса виски.
– Какую же возможность я упустил, – прошептал скульптор.
Он приблизился к окну. Перед ним расстилалась величественная панорама залитого ярким солнцем Марселя. Форты Святого Николая и Святого Жана, сторожившие вход в Старый порт, огромный бронзовый фонтан на площади Кастеллан, изысканная византийская базилика собора Нотр-Дам де ля Гард, невозможно-смелый архитектурный абрис Музея моды, ажурный готический контур древнего аббатства Сен-Виктор на фоне изумрудно-зеленого Парка Борели образовывали неповторимую панораму города, основанного еще древними греками. И одним из заметных памятников этого замечательного города могла быть стать сделанная им скульптура. Боже, как же обидно!