Французский поцелуй
Шрифт:
Сив почувствовал, как тепло выпитого виски разливается по всему телу. Женщина в платье фирмы «Шанель» закончила свои устрицы. Теперь Сив заметил, что рядом с ней сидит кудрявый карликовый пудель, неподвижный, как изваяние, преданно глядя на хозяйку.
На другой стороне комнаты подростки совсем потерялись в сигаретном дыму. Потом двое из них — девочки в майках и юбках цвета полыни вынырнули из дымовой завесы и начали по очереди бросать друг дружку в рок-н-ролле в походе между рядами столиков. Официанты в белых смокингах степенно и с невероятным присутствием
Сив закрыл глаза.
— Давай вернемся в отель? Что-то голова разболелась.
Когда Аликс открыла глаза, она увидела незнакомое лицо. Последнее, что она запомнила перед предшествуемым этому провалом, было ощущение, что ее везут на каталке, уже наполовину отключившуюся, в операционную комнату. Ощущение белизны и стерильности, сверкающие инструменты, анастезатор, приводимый в действие гигантским двигателем, пульсирующим, как бьющееся сердце.
А потом все тот же сон о том, как она бесконечно падает, падает... И чем ниже она падает, тем страшнее становится, потому что все сильнее убеждение, что ей не пережить конца падения. Потому что чем ниже она, тем стремительнее ее падение и тем ближе его конец.
И вот в сумрачном, неземном свете она видит Дика, стоящего на выступе скалы, мимо которой она падает. Она кричит ему что-то, он поворачивается к ней, улыбается, и она проносится мимо.
Она страшно кричит.
И вот внизу, на другом выступе, стоит Кристофер. Он расставил руки и она знает, что у него есть и сила, и решительность, чтобы попытаться поймать ее. Он не боится, как боялся Дик, что она своим весом и инерцией падения увлечет и его за собой в бездну.
Он улыбается, его расставленные руки все ближе и ближе. Теперь она почти уверена, что спасена. Почти до самого последнего момента уверена, — до того момента, когда он вдруг отдергивает руки.
Нет!
– кричит она. Нет!
Падает.
Быстрее и быстрее, пока...
— Аликс, вы слышите меня? — спрашивает ее Макс Стейнер.
Аликс замигала глазами, пытаясь вспомнить имя которое можно было бы связать с этим незнакомым лицом.
— Я знаю вас? — спрашивает она.
Она видит, что на лице его появляется выражение, которое можно понять, как нечто среднее между озабоченностью и восторгом.
— Боже мой! — восклицает он. — Надо скорее позвать доктора. Вы заговорили!
Она неуверенно протягивает к нему руки. Все кажется еще таким нереальным. Она все еще продолжает падать, преданная и Диком, и Кристофером. Ухватившись за рукав его пиджака, ей как-то легче удержаться в сознательном состоянии. Но это слишком большое испытание для нее. Она слишком устала.
— Не уходите, — ее голос, больше похожий на кваканье, очень странно звучит, но ничего. Ничего!
— Меня зовут Макс Стейнер, — представился он. — Я старый друг Криса.
— Вы присматриваете за моим сыном. Он кивнул, весь сияя от счастья, что может с ней разговаривать. —
— С ним все нормально? — Ее веки сами собой опускаются. У нее нет сил держать их открытыми. Но надо так много сказать, так о многом попросить. Прежде всего о Дике. Она не хочет, чтобы Дик сюда приходил. И еще она хочет, чтобы Макс не пускал его к Дэнни.
Но она падает, все быстрее и быстрее. Падает в ночь.
— Господи Иисусе, ты только посмотри на себя! — ужаснулся Брэд Вульф. Его люди перепрыгивали из катера к ней в лодку. Они ловчее легавых псов.
Он сделал знак рукой, и высокий лысоватый человек в очках и с лицом, покрытым пигментными пятнами, с треском открыл старомодный докторский саквояж.
— Осмотрите ее по-быстрому, — попросил он.
Диана, завернутая в грубошерстное одеяло, сидела, прислонившись спиной к переборке. Брэд Вульф откликнулся на ее звонок в рекордно короткий срок. Не зря Сив всецело доверял ему.
Она сообщила Вульфу десять цифр.
— Проверь их в телефонной компании. Может, что-нибудь интересное получится, — сказала она. — Эти цифры набрал Паркес, когда я напала на него. — Она сморщилась, когда врач ощупывал место, куда ей врезал ногой этот ублюдок.
— Ничто не сломано, — пробурчал доктор, обращаясь, кажется к своим пигментным пятнам.
Вульф смотрел на тело Паркеса, вокруг которого суетились криминалисты.
— Ты, по-видимому, обучалась айкидо не в академии.
Диана слегка улыбнулась, потом опять закусила губу, когда доктор снова прикоснулся к больному месту.
— Брала дополнительно частные уроки.
— У кого? У бульдозера?
Теперь она уж по-настоящему засмеялась.
— О нет! Мой учитель был более утонченным.
— Ничего утонченного не было в том, как ты разделала Паркеса.
— Он меня чуть не убил.
— Эй, ты что! — резко повернулся он к ней. — Это вовсе не в упрек тебе. Я чертовски рад, что послал сюда тебя, а не другого оперативного работника, менее подготовленного, чтобы тягаться с этим чудовищем.
— И все же я убила своими руками нашу единственную зацепочку. Из того, что он сказал, можно заключить, что ты был прав. Моника была его прикрытием.
— Но ты все-таки заполучила телефончик. — Указал Вульф, потом, не подумав, потрепал ее по плечу, чтобы подбодрить. — Прости, — пробормотал он, заметив, что она поморщилась. — Может быть, ты дала нам клин, вбив который, мы расколем это дельце.
— Куда бы трещина не пошла, — сказала Диана, — я хочу следовать за ней.
Доктор кивнул головой, давая понять, что закончил осмотр, и Вульф, протянув руку, поднял ее на ноги.
— У нее изумительно эластичное тело, — сказал доктор, закрывая свою сумку. — Она счастливо отделалась. — И он зашагал, жертва профессионального любопытства, взглянуть на труп Паркеса.
После того, как Диана вручила Вульфу свою объяснительную записку, он дал ей дешевенькую хлорвиниловую сумку.
— Я принес тебе кое-что из одежды. Может, она не очень стильная, но...