Французский поцелуй
Шрифт:
Он направился к дому. Тэш неохотно взобралась по ступенькам, ощущая тяжелую руку Хуго на своем плече.
Глава сорок вторая
Когда они кружились в очередном вальсе, Касс мечтательно посмотрела на щетинистый подбородок Джинджера и вздохнула.
Он был таким внимательным, подумала она, таким обходительным, с такими великолепными манерами, таким сексуальным, таким непохожим на Майкла. От одного его
— Касс!
Грубый требовательный окрик моментально разрушил все очарование. Безобразное пиликанье основательно напившегося средневекового ансамбля стало отчетливо заметным, и она увидела Софию с красными глазами, которая сердито смотрела на нее поверх плеча Джинджера.
— М-м-м?
Касс остановилась и уставилась на свою племянницу, все еще пребывая в угаре.
— Мне кажется, тебе стоит сходить разобраться с Маркусом, — прокудахтала София, как беспокойная курица-наседка. — Он там, в амбаре, бог знает что вытворяет.
— Ох!
Касс посмотрела на удрученное лицо Софии и начала хихикать.
— А Майкл не может с этим разобраться? — спросил Джинджер.
Он все еще крепко обнимал Касс, а в его небесно-голубых глазах светилась самодовольная улыбка.
— Похоже, он исчез… — призналась София с суровым видом, не глядя на него.
— Отлично! — развеселилась Касс.
— …вместе с Валери, — добавила София.
Касс от восторга закусила лацкан пиджака Джинджера, из ее глаз текли слезы. Наконец она радостно вздохнула и обменялась по-детски глупой улыбкой с Джинджером.
София покачала головой с выражением недовольства на лице и бросила безнадежные попытки. Она оставила Касс и твердым шагом направилась обратно к Бену, который пытался договориться с утомленными официантами.
— Все идет наперекосяк, просто ужасно, — прошептала София, она снова была на грани истерики.
Бен решил, что не стоит рассказывать жене о том, что он только что видел, как Аманда и Тодд купались голыми в бассейне, и что гости используют раритетные книги вместо исчезнувшей по всему дому туалетной бумаги. Вместо этого он ободряюще пожал ей руку.
— Многие гости говорили мне, что это лучшая их вечеринка за многие годы.
— Правда? — София посмотрела на мужа печальными влажными глазами.
— Конечно.
Бен, улыбаясь, наблюдал, как Майкл идет зигзагами, опираясь на плечо Валери, на ногах которой красовались пушистые домашние тапочки.
Лисетт угрожающе замолчала, а Салли пыталась переварить все то, что она только что услышала.
Многие гости высыпали на улицу. Она видела, как дамы поднимали юбки, чтобы не испачкать их о мокрую траву поляны, и играли в пьяные догонялки, стояли группками и сплетничали или разглядывали дом. Одна пара целовалась у всех на виду. Салли уже в тысячный раз подумала, куда же подевался Мэтти.
— Ну? Что, по-твоему, я должна делать, Салли?
Лисетт зажгла еще одну сигарету окурком той,
— Как я могу за тебя решать… — начала Салли.
— Хорошо, что бы ты сделала на моем месте? — отрывисто произнесла Лисетт, бросив окурок в ночь.
Она нетерпеливо смотрела на подругу, ее глаза горели, ноздри раздувались, длинные ногти стучали по столу, как наступающая армия тараканов в туфлях на шпильках. Решив, что Лисетт выглядит, как Медуза Горгона, Салли набрала побольше воздуха и оценила расстояние до двери, а затем медленно произнесла:
— Думаю, что тебе стоит уехать. Немедленно. Как ради себя, так и ради Найла. Три недели назад он отчаянно хотел снова быть с тобой, несмотря на все, что ты сделала. Лиз, ты его просто раздавила. Я никогда не видела его таким… таким… — Салли резко остановилась и посмотрела в окно.
Там рядом с Хуго стояла какая-то высокая девушка. Боже, да это же Тэш. Салли уставилась, не веря своим глазам, на то, как Хуго обнял Тэш и медленно провел рукой вниз по спине, остановившись как раз на талии. Ну и ну!
— Найл сейчас с этой сучкой Амандой, не так ли? — прошипела Лисетт. Злоба в ее голосе заставила Салли резко обернуться. — Ей чертовски за многое придется ответить.
— Нет, — Салли покачала головой, внезапно почувствовав давящую печаль. — Это не Аманда. Они никогда по-настоящему не были вместе — только пару дней, не больше.
Тэш обожает Хуго, с грустью подумала она, как побитая колли, которая несмотря ни на что отзывается только на голос хозяина. Чем хуже обращаешься с собакой, тем преданней она становится. И ничем хорошим это не кончится.
— А кто же это тогда? — повторила свой вопрос Лисетт ледяным голосом.
Салли посмотрела на подругу и покачала головой, слишком погруженная в свои мысли, чтобы говорить.
— Ты? — Слово прозвучало, как удар хлыста.
— Что? — Салли отшатнулась, не веря своим ушам.
До чего же все-таки Лисетт странная. Наверное, они никогда не поймут друг друга. В леденящем душу монологе, которому Салли только что была единственным слушателем, Лисетт подробно рассказала, как избавилась от ребенка Найла только из-за того, что он мог помешать ей сделать карьеру.
Найл, время от времени подверженный католическим заскокам, уговорил Лисетт предохраняться лишь по календарю. В результате Лисетт обнаружила, что залетела, но явно не от своего нового любовника — молодого американца, богатого наследника Кольта Шапиро. Она не рассказала Найлу о своей беременности. Вместо этого она сбежала с Кольтом в Штаты, притворившись, что отправилась на пробы в Голливуд.
Через две недели Лисетт послала факс агенту Найла. Он сам в это время был на съемках в Риме. Факс содержал два листочка: подтверждение о сделанном в элитной клинике аборте и наскоро написанную записку, где говорилось в самых грубых, красочных выражениях, что она не какая-нибудь свиноматка, а женщина, которую муж должен беречь.