Французский поцелуй

Уокер Фиона

Найл бесцельно подошел к окну, споткнувшись по пути о стул, и слегка приоткрыл жалюзи.

— Что же я делаю со своей жизнью? — печально вздохнул он, зажигая одну из сигарет хозяйки.

Тэш мучительно размышляла, какого черта этот человек околачивается в ее комнате. Она уже полностью проснулась и засомневалась в психической стабильности Найла: посреди ночи крадется по коридорам, заходит в чужие комнаты, ворует сигареты, мешает людям спать, — типичный маньяк. Ну, ничего, она за себя постоит. Она слишком молода, чтобы умирать.

Мысли бешено кружились в голове

у Найла. Ему хотелось, чтобы Тэш проснулась и он смог бы рассказать ей о Лисетт. Он так нуждался в собеседнице. Мэтти был слишком добродетельным, чтобы его понять, и слишком беспокоился за друга. Салли будет просто соглашаться со всем, что бы он ни сказал, из желания сделать ему приятное. Аманда тоже не подходит: не нужно быть психологом, чтобы догадаться, что она просто взорвется, если Найл начнет твердить о своей любви к жене.

Тэш задержала дыхание, когда услышала вопрос Найла.

— Ты спишь? Пожалуйста, проснись…Тэш!

Крепко сжав Флампса, симпатичного плюшевого барсука, единственное свое оружие против маньяка, чувствуя себя ужасно виновато, она промолчала.

Казалось, Найл целую вечность шел через комнату. Он дважды пробормотал «черт» — когда его нога запуталась и брошенной одежде, и когда по ошибке открыл дверцу гардероба. Когда Найл наконец вышел в коридор, Тэш облегченно вздохнула и сразу же пожалела, что притворилась спящей.

Мучимая угрызениями совести, она скинула Флампса на пол.

Затем Тэш зарылась головой в подушку и вознаградила себя изысканным сном, в котором Хуго и Найл дрались из-за нее на средневековом банкете. Она медленно пила из высокого бокала шампанское и была одета в черный бархат. Нет, это не бархат. Она прислонилась к мраморной колонне, на ней красовалось ярко-алое шелковое платье, плотно облегавшее каждый изгиб ее удивительно стройного и гибкого тела.

Найл кричал, что любит Тэш больше жизни и ради нее пройдет босиком всю пустыню Гоби. Хуго вопил, что ради нее переплывет Атлантический океан в девятибалльный шторм со свинцовым грузом в трусах. Репортер из «Дейли мейл» записывал все это в блокнот на спирали, а в углу комнаты восседала взбешенная София (на удивление уродливая в своем сером нейлоновом комбинезоне). Огромный вышибала у парадного входа не пропустил Макса.

— Но я пришел сказать Тэш Френч, что люблю ее больше всех! Я ради нее возьму сотню крученых один за другим! — кричал он.

Глава двадцать четвертая

Александра сидела за столом в ожидании, когда закипит чайник, и раздумывала над проблемой старшего сына. Еемилый, самоуверенный Мэтти принимает все слишком близко к сердцу. Она так и не преуспела в своих попытках помочь ему. Александра уставилась на беленные известью стены в поисках вдохновения.

И тут ее озарила гениальная идея. Теперь она совершенно точно знала, как помочь Мэтти. Но как же это осуществить? Придется постараться, чтобы все это организовать, но трудности никогда ее не останавливали. Александра была прирожденная авантюристка.

Она

в восторге вскочила и отправилась искать телефонную книгу, оставив чайник яростно свистеть на конфорке у нее за спиной.

Майкл обнаружил надрывающийся в одиночестве чайник десять минут спустя. Воды в нем осталось только на донышке. Майкл взял с крючка над раковиной последнюю чашку и отправился на поиски заварки. Но он не преуспел в своих поисках, сдался и выпил стакан апельсинового сока.

В следующую минуту с ним чуть не случился сердечный приступ: какая-то старуха с лицом, напоминающим нечищеную замшу, и с полной корзиной пятнистых яиц внезапно появилась у него за спиной.

К счастью, в этот момент на кухню ввалился сонный Паскаль в полосатом халате. Он улыбнулся Майклу, затем заметил женщину, которая, засучив рукава, толстыми корявыми пальцами усердно скребла засохшую кастрюлю.

— Bonjour, Valerie! Са va? [26] — воскликнул Паскаль и, к немалому удивлению Майкла, запечатлел два слюнявых поцелуя на щеках старухи, которая сразу вся засветилась, как свинья, получившая трюфель.

26

Добрый день, Валери! Как дела? (фр.)

Они начали болтать по-французски. Майкл, который гордился своими познаниями в области иностранных языков, не понял ни слова.

— Э… прости, что прерываю ваш оживленный диалог, Паскаль, но мне интересно, каковы мои шансы найти сегодня этих чертовых рабочих? — вмешался Майкл.

Удивительно невоспитанно — не обращать на него никакого внимания. В конце концов, он же гость — хотя меньше всего ему хотелось быть представленным этой старой карге.

— Э? — Паскаль не настолько проснулся, чтобы понять такое сложное английское предложение.

— Люди для работы в амбаре, — произнес Майкл медленно и отчетливо.

Пожалуй, этому французу следовало бы заняться иностранными языками.

— Ах да. — Перспектива явно не вдохновляла Паскаля. — Сейчас поговорю с Валери.

«Боже, — подумал Майкл. — Только не говори мне, что это существо будет двигать тонны угля одной левой и таскать кучи кирпича вверх и вниз по лестнице».

Но Паскаль выяснял, свободен ли Жан, супруг Валери. Он имел привычку по воскресеньям навещать вдову Дроуин — хотя уверял жену, что ходит в гости к брату.

— Нет, сегодня он дома, — ответила Валери по-французски, вытирая свое разгоряченное лицо, мыльной рукой и оставляя на щеке пену, похожую на пушистые седые баки. — Когда я уходила, он храпел, как старая ищейка.

В этот момент на кухню ввалились Бен и Хуго, оба небритые и изможденные.

— Доброе утро, Майкл, — слабым голосом произнес Бен. — Доброе утро, Паскаль. Здравствуйте, Валери. А Александра еще не встала?

— Встала час назад. Не знаю, где она. — Паскаль пожал плечами. — Валери говорит, что ради гостей сегодня приготовит английский завтрак.