Французский садовник
Шрифт:
— Она постоянно проделывает со мной этот фокус, — пожаловался парикмахер. — А сегодня к тому же попросила меня прийти на полчаса раньше. Стерва!
Но в основном все разговоры вертелись вокруг красавца француза, побывавшего в кондитерской накануне.
— Он пришел один и почти все время молчал, — сообщила Кейт, подсаживаясь за столик Генриетты с Троем. — Но, услышав его сексуальный французский акцент, я едва не забыла, что замужем, и готова была не моргнув глазом бросить все и бежать за ним на край света.
— Я совершенно случайно заметил, как он входит сюда. Я уже шел обедать, когда вдруг понял, что забыл покормить Синди. Не вернись я из-за кошки,
— Каков он собой? — спросила Генриетта.
— Шикарный мужчина, — выдохнула Кейт.
— Гей? — с надеждой спросил Трой.
— Неженатый? — хихикнула Генриетта.
— Французы любят худых женщин, — заявила Кейт, сморщив веснушчатый нос в притворном сочувствии, а Генриетта отложила еще кусочек бриоши. — Он явно не гей. Мне искренне жаль вас обоих.
— У него самодовольный взгляд женатого самца? — холодно прервал ее Трой. Кейт проигнорировала его колкость. Трой вечно вступался за Генриетту.
— Нет. Вообще-то он похож на холостяка. Но он не улыбался. Выглядел серьезным и печальным. Я угостила его кофе. Тогда он немного оттаял. Вы же знаете, какой у меня кофе! Этот француз скорее всего турист. Спрашивал насчет Хартингтон-Хауса. Его интересовало, кто там живет. Видимо, он думал, что сад открыт для посещений. Красавчик казался разочарованным, когда я сказала, что сад зарос бурьяном, а в дом въехало чванливое семейство из Лондона. Мне даже стало его жалко.
— Ты не посоветовала ему осмотреть замок? — Трой понизил голос, заговорщически склонившись над столиком. — Он бы получил удовольствие, увидев Джека и Мэри Тинтон в маскарадных костюмах. На это зрелище стоит полюбоваться!
— В маскарадных костюмах? Тинтоны? О чем это ты? — Генриетта перевела взгляд на Джека Тинтона. На нем были джинсы и вельветовая куртка.
— Они теперь надевают костюмы Елизаветинской эпохи и прогуливаются возле замка, привлекая туристов. Тинтоны позируют для фотографий, по фунту за снимок. Как будто кому-то захочется заплатить фунт, чтобы сфотографироваться с этими двумя придурками! Администрация замка платит им пять фунтов в час. Гребут деньги лопатой! Если хотите посмеяться, сходите туда в выходные и поглядите, как они прохаживаются вокруг замка: она в длинных юбках, а он в бриджах. Это лучше всякого фарса!
— Да уж лучше, чем просто пялиться на замок, — сухо возразила Кейт. — С чего это люди выкладывают солидные деньги, чтобы бродить вокруг груды старых камней? Это выше моего понимания. Лучше посетили бы Хэмптон-Корт или Тауэр, исторические места. А не старую развалину, где якобы когда-то побывала Елизавета Первая.
— Фу! — возмущенно воскликнул полковник из своего угла. Он сложил газету и поднялся, всем своим видом выражая недовольство. — Что нынче творится в мире! Сплошное безобразие! — Викарий и два ее собеседника прервали разговор, удивленно уставившись на старика. — В больницах грязь, на дорогах пробки, работаешь как вол, а получаешь гроши, образование никуда не годится, кругом сквернословят, убийцы разгуливают на свободе, повсюду граффити, бандитские разборки, голые животы, тощие модели, ожирение, нищета, терроризм, войны, людей убивают, похищают, насилуют. — Он гневно фыркнул. — Говорю вам, ровным счетом ничего хорошего. Слава Богу, мне недолго осталось. Мало радости жить среди всей этой дряни. — Чопорно поджав губы, он направился к двери. Все затихли, лишь две пожилые дамы продолжали как ни в чем не бывало беседовать.
— Так вот почему он вечно околачивается возле церкви после службы, — добродушно рассмеялась преподобная Били. — В его возрасте нет особого смысла спешить домой.
Кейт положила мелочь в кассу и вернулась к столику, разглаживая белый фартук.
— Интересно, вернется ли он, — вздохнула Генриетта. В Хартингтоне неженатые мужчины были редкостью.
— Он приходит сюда каждое утро. Занимает один и тот же столик и брюзжит об одном и том же. Тяжело иметь дело с вечно недовольными людьми! — пожаловалась Кейт.
— Нет, я о французе. Думаешь, он вернется? — спросила Генриетта.
— Кто знает? Скорее всего он был здесь проездом. Но вообще-то он красавчик. Никогда в жизни не видела таких глаз. Нежные, светло-карие. А как он на меня посмотрел напоследок! — Кейт всегда переводила разговор на себя. — У него взгляд завзятого сердцееда.
— Интересно, сколько ему лет?
— Слегка за пятьдесят, — уверенно заявила Кейт. — Может, наш красавчик вернется. — Она многозначительно кивнула. — Мужчины вроде него умеют ценить хороший кофе. — Все обернулись на звук отворившейся двери, по залу кондитерской снова пронесся холодный ветер. — Я же говорила, — с победоносной улыбкой воскликнула Кейт. — Они всегда возвращаются. — Вскочив, она с жаром поприветствовала Миранду, словно та была ее давней подругой. — Что вам подать?
— Кофе и отдельно горячее молоко, пожалуйста, — попросила Миранда. Повернувшись к доске объявлений, она сорвала свой листок.
— Кого-то нашли? — с любопытством спросила Кейт.
— Да, — сдержанно ответила Миранда. — В общем-то нашла.
— И кухарку, и садовника? Быстро же вы справились, — заметил Трой.
— Никто не пройдет мимо моей кондитерской, — заявила Кейт.
У Миранды язык не повернулся сказать, что ни миссис Андервуд, ни Жан-Поль не видели здешнюю доску объявлений.
Приветствовав Троя и Генриетту вежливой улыбкой, но не желая вступать с ними в беседу, Миранда направилась к окну и заняла пустой столик рядом с преподобной Били. Но стоило ей опуститься на стул, как пасторша живо наклонилась к соседке, заняв своей внушительной грудью просвет между их стульями. Очки на бисерной цепочке беспомощно повисли, словно потерявший опору альпинист.
— Здравствуйте, — сладко пропела она. — Я преподобная Били, ваш викарий. Насколько я понимаю, вы здесь недавно. Как викарий Хартингтона, рада приветствовать вас. Буду счастлива видеть вашу семью в церкви, если вы пожелаете присутствовать на наших службах. Вы, должно быть, уже получили приходской журнал. Там есть расписание служб и перечень праздников. Надеюсь, вы придете.
— Спасибо, — поблагодарила Миранда с улыбкой, раздумывая, не выдать ли себя за еврейку. Едва ли преподобная Били удовлетворится объяснением, что новая владелица Хартингтон-Хауса агностик.
— Мы всегда вам рады, — с жаром продолжала пасторша. — Лайтли были очень набожной семьей. Не пропускали ни одной воскресной службы. Церковь буквально оживала, когда миссис Лайтли расставляла там цветы. У нее был настоящий дар. У нее был самый прекрасный…
— Да, мне говорили, — перебила пасторшу Миранда. Ей осточертело слушать, как все вокруг превозносят великолепные сады Лайтли. Если бы не чудесное появление Жан-Поля, она велела бы им всем заткнуться. Но теперь у нее появился собственный садовник. Миранда усмехнулась с чувством тайного превосходства. — Если у них был самый прекрасный сад в Англии, то почему же они уехали?