Французский шелк (Том 2)
Шрифт:
– Что ты имеешь в виду?
– Ты сердобольная, Клэр, и любишь всех опекать, взваливая на себя чужие проблемы. Мэри Кэтрин. Андре в какой-то степени. Ясмин...
– Только не Ясмин. Это она мне помогла встать на ноги.
– Может быть, в самом начале. Но ты оказалась сильнее ее, Клэр. Ты ведь была опорой "Французского шелка" - и мозговым центром, и творческим гением. Ясмин
Клэр в глубине души сознавала его правоту, но ей казалось, что, согласившись, она предаст память подруги.
– Мне будет не хватать ее. Я иногда ловлю себя на том, что пытаюсь вспомнить, когда же она должна прилететь из Нью-Йорка, но потом с ужасом осознаю, что она не прилетит никогда.
– Это вполне естественно. Должно пройти какое-то время.
– Много времени.
Они помолчали; тишину нарушал лишь скрип качалки. Наконец Кассиди спросил:
– А как насчет меня?
Клэр подняла голову и вопросительно посмотрела на него.
– Что насчет тебя?
– Меня ты возьмешь под свое крылышко?
– Не знаю, - игриво ответила она.
– Мне вовсе ни к чему еще один приемыш. Что мне с тобой делать?
– Ты могла бы познакомить меня со старым кварталом, который ты так любишь и с которым ты связана душой. Учи меня французскому. Рассказывай о своих новых идеях. Обсуждай со мной мои самые интересные дела. Выслушивай мои жалобы. Ходи со мной в кафе-мороженое. Целуйся со мной на людях.
– Другими словами, я должна стать твоей компаньонкой и любовницей.
– Совершенно верно.
Они поцеловались. Во дворике сгущались ароматные сумерки. Где-то неподалеку одинокий саксофон наигрывал томный блюз. По соседству кто-то готовил филе со стручковым перцем.
Кассиди расстегнул жакет Клэр и жестом собственника положил руку на ее грудь Их поцелуй стал более глубоким и страстным. Повернувшись к нему, Клэр потерлась коленом о ширинку его брюк, и он возбужденно прошептал ее имя.
Когда на мгновение их губы разомкнулись, он сказал:
– Ты потрясающая женщина, Клэр Луиз Лоран. Самая волнующая. И самая
– Уже нет, Кассиди.
– Она обхватила руками его лицо.
– Теперь ты знаешь все мои секреты. Все. Надеюсь, ты теперь можешь понять, почему я так часто лгала тебе.
Налицо его появилось то напряженное, мрачное выражение, которое так шло ему и которое Клэр успела полюбить.
– Я никогда не встречал женщины - да и мужчины, впрочем, тоже, - которые могли бы любить так, чтобы пожертвовать ради этой любви своей жизнью. Я знаю, что настоящая любовь именно такой и должна быть, но до встречи с тобой думал, что это недостижимый идеал. Я хочу знать лишь одно: распространяется ли твоя любовь на меня?
Она нежно поцеловала его.
– Я полюбила тебя, как только увидела. Я боялась тебя и сопротивлялась системе, которую ты представлял, но я любила тебя.
– Я не могу предложить тебе слишком многого, - печально сказал он.
– Я имею в виду, что я не так состоятелен, как ты. Я люблю свою работу. Хорошо с ней справляюсь, но я не предприниматель. И, пока я на государственной службе, мои финансовые возможности будут ограничены жалованьем.
– Его взгляд скользил по ее лицу, впитывая каждую черточку. Затем он прошептал:
– Но я люблю тебя, Клэр. Видит бог, люблю. Ты согласна выйти за меня замуж?
– Это нечестно, - переводя дыхание, вымолвила она, когда он прильнул к ее груди.
– Ты спрашиваешь меня в момент слабости.
– Так ты согласна?
– Да.
Взволнованно и неуклюже, они наспех освободились от одежды. И когда их тела слились, вечерний воздух наполнился новыми звуками - счастливыми вздохами влюбленных.
Саксофон уже наигрывал другую мелодию. Кого-то по имени Дезире звали ужинать. Голубая сойка, залетевшая во дворик, села на краешек фонтана, чтобы попить дождевой воды. Повеяло легким бризом, и листики вьющейся глицинии зашуршали о старый кирпич, заставив испуганного хамелеона искать укрытия. Ритмичное поскрипывание дивана-качалки все усиливалось, пока в воздухе не разнесся громкий счастливый стон. Потом все стихло и замерло.