Франек

Кнапп Радек

— Что это такое, пан Мушек?

— Шляпа моего брата.

В воде соломенная шляпа расползлась. Трудно сказать, сколько времени она плавала. Может быть, час, может, немного меньше. Мушек сел на траву и огляделся.

— В последний раз я был здесь тридцать пять лет назад, — сказал он. По его тону Коса понял, что сапожник опасается самого худшего.

— Вместе с ним. Вода тогда еще была чистая… можно было купаться. Неподалеку жила девочка, которая очень нравилась Франеку. Она часто ходила с нами сюда. Однажды она заплыла на середину пруда и ей свело ногу. Все произошло

очень быстро. Утонула у нас на глазах. Когда ее вытащили, она была как живая, будто ничего не случилось. На щеках играл румянец, казалось, она дышит. Такие вещи не забываются. С тех пор он и ведет себя как ребенок. Так и не повзрослел…

— Если бы он и вправду утопился, мы нашли бы не только шляпу, — задумчиво сказал Коса.

— Вы не видели его рюкзака. В нем килограммов сто, и он мог утащить с собой на дно все, что угодно. Кроме разве что шляпы.

— Ну и что. Шляпа не доказательство. Думаю, кое-кто нам поможет. Если здесь и вправду что-то случилось, этого не могли не заметить… Мушек поднял голову:

— Кто?

Коса указал в сторону вокзала.

— Начальница станции пани Майова. Должна же была она хоть что-нибудь заметить. Оттуда пруд хорошо виден.

Мушек посмотрел в сторону станции: до вокзала не больше двухсот метров.

— Не могу поверить, что с ним что-то случилось, — сказал он. Оба соседа поднялись и пошли. Они торопились. Мысль, что они, возможно, опоздали, обоим казалась невыносимой.

10

Начальница станции пани Майова уже десять лет была вдовой. Жила в маленькой служебной квартирке внутри станционного здания. После смерти мужа взяла на себя его обязанности и вот теперь была начальницей станции. Черная форма с золотыми пуговицами одновременно служила ей траурным одеянием. И хотя муж умер уже давно, она говорила о нем постоянно. Называла его паном Маем.

Коса и Мушек нашли пани Майову в.служебной квартире. Она лежала на диване и глядела в потолок. На столе стояла бутылка из-под вишневого ликера. В руке был недопитый стакан. Неверным движением она указала им на стулья вокруг стола.

— Располагайтесь, господа, — сказала пани Майова. — Диван мне нужен самой. Хотите выпить? — указала на пустую бутылку. — Лучший ликер в наших местах. Эта бутылка стояла у меня целый год. А вот сегодня я открыла ее.

— Спасибо, не стоит, — отказался Мушек.

— Ну нет, так нет, — проговорила начальница станции. Закрыла глаза и замурлыкала что-то себе под нос.

Коса и Мушек переглянулись.

— Мы потревожили вас, чтобы кое о чем спросить, — сказал Коса. Пани Майова открыла глаза. Хоть и с большим трудом, но ей все же удалось направить взгляд на Косу.

— Мой сосед, сапожник Мушек, опасается, что с его братом могло случиться несчастье. Мы нашли в пруду его шляпу. Вы не заметили здесь сегодня ничего необычного? Пани Майова расстегнула верхнюю пуговицу форменного платья.

— А как выглядит его брат?

— Стриженный наголо, в шортах и с рюкзаком, примерно мой ровесник, — вмешался сапожник Мушек.

— Такого бы я приметила за версту.

Пани Майова пошарила рукой под кроватью и с неожиданной

ловкостью выудила еще одну бутылку ликера. Довольно быстро справилась с пробкой и приступила к наполнению бокала. Половина жидкости вылилась на ковер.

— Не подозревал, что вы любите выпить, — удивился Коса.

— Я католичка, — сказала начальница станции. — А в Библии нигде не сказано, что пропустить изредка стаканчик-другой такой уж большой грех. Да и чего вы хотите? Я вам разве не предлагала?

Она обиженно посмотрела на стену, где висел портрет ее мужа.

— Немного ликера никому не повредит. В конце концов ведь не каждый день видишь чудо.

— Чудо?

Пани Майова кивнула:

— Ну да, самое настоящее. В жизни не видела ничего подобного. Она повернулась на другой бок. При этом бутылка выскользнула у нее из рук и, если бы не молниеносная реакция Мушека, непременно бы разбилась. Пани Майова подняла глаза:

— Раз уж вы все равно здесь, подлейте мне еще. Мушек до краев наполнил ее бокал.

— Выпейте же, — она указала на полку позади себя, — фужеры вон там.

— Сперва расскажите, что вас так поразило, — попросил Коса.

— Пожалуйста… Полчаса назад от станции отошел скорый поезд на Люблин. Впрочем, ведь это вообще единственный поезд, который здесь останавливается. Из-за него-то я сегодня и надела форму. Так вот, подав, как положено, сигнал к отправлению, я села под большие часы и стала ждать, пока он пройдет…

Видимо, происшествие действительно произвело на пани Майову сильное впечатление, она даже протрезвела.

— Вдруг слышу какой-то странный шум. В воздухе. Похоже на журчание. — Пани Майова по-детски улыбнулась. — Мне показалось, что прилетели ангелы и сейчас заберут меня прямиком к пану Маю. Смотрю вверх. Небо самое обыкновенное, голубое. И тут откуда ни возьмись появляется огромная стая птиц. И воробьи, и дрозды, и сороки — кого там только не было. Правда, виду них несколько полинялый, худые страшно. Ну, летят они вслед за поездом. И вместо того чтобы повернуть к лесу, вдруг зависают над почтовым вагоном. Там еще сбоку вентиляционное отверстие, окон-то нет. И знаете, что потом? Одна за другой птицы протискиваются в это отверстие. Над перроном опять тишина. Я сперва думала, мне почудилось. Но нет, на сон вроде не похоже. Значит, птицы действительно забрались в почтовый вагон, да там и остались. Пани Майова покачала головой.

— В жизни не видела ничего подобного. Какого черта дроздам и воробьям понадобилось в Люблине? Можете мне объяснить?

Мушек и Коса переглянулись и облегченно вздохнули. Значит, Франек жив. Он не покончил с собой. Бросил в пруд шляпу, чтобы их провести. Может, хотел заодно обмануть и птиц, да только они его разыскали. И теперь они все вместе в почтовом вагоне едут в Люблин, разумеется зайцами. А вся эта история про самоубийство — просто очередная выдумка.

В тот момент Мушек готов был поклясться: на следующее лето Франек опять объявится у них и выдумает новую историю. Но до лета еще почти год. Он почувствовал, как отступает напряжение последних часов, и усмехнулся в ответ на улыбку Косы.