Франкенштейн
Шрифт:
Бог отвернувшись ненадолго – промолчал – свеча горела на холме – лилась молитва – потом из очень робкого луча – тень нежная передо мной возникла… Я разговаривал как будто с человеком – но ощущал вокруг одну лишь пустоту – земля – очерченная веком – уже скрывала в прахе красоту – а дальше было все – как раньше было – и я за все душой переживал – какая-то таинственная сила – мой дух внесла в магический кристалл…
Кристалл-астрал – не все ль равно – я в тьме опять учуял Бога – он помолчал со мной немного – а дальше я стал пить один вино…
В ночи звала меня грядущая дорога – по ней во тьму бежали мертвецы – и всех их было очень много – и все до одного лжецы – грешники –
А я молчал один – и возле храма – в тени которого молчал печальный Бог – и где зияла чернотой глухая яма – я лишь молитвою себе и всем помог…
Бог перевел меня – а я – Его
Бог перевел меня – а я – Его. Все было очень даже справедливо.
Курсор – мой взгляд – его незримая – рука. Гармония была – нежна – красива.
В центре – человек – судьба теней. К каждой тени приспособлен этот образ! Идея вечная из всех других идей. Сама в себе имеет чудный голос.
Я говорю и называю имена. Вещи сами откликаются послушно.
Потом собаки. Кошки. Племена. Все внимает звукам через уши!
Бог перевел меня – а я – его! Мы понимали время с первого молчанья. Молчаньем одевалось бытие. Молчаньем извлеклась – сущность – тайна.
Потом пришел вдруг голос из всего. Из души – чье тело жило обладаньем. Через язык поднявшись еще выше. Осмыслив жизнь как бесконечную игру.
Я целовал безумное затишье. Зная – точно – что сказав – то разожгу!
В костер стремительных событий. Путь люди искрами взлетают в темноту.
Бог перевел всех нас. Его любите! Он в языке дал внеземную красоту.
Пусть мы умрем – войдя в другое состоянье.Но наш язык в живых останется всегда.Молчаньем прежде извлекалась сущность — тайна.Теперь порыв души – священностью стиха!Мне трудно быть собой
Мне трудно быть собой – я ощущаю время – совсем не так – как ощущают все – я чую в тьме божественное племя – плывет мелодией по блещущей росе – волненья страсти разливаются по ветру – очертаньями людей спят облака – и тайна вечная всегда есть где-то – но только там – где еще нет меня…
Единым взмахом нежного крыла
Последний
Сукин сын – я тихо плачу – Вечность тоже очень тихо спит – Бог решает чудную задачу – Как пробудить в живом безумный стыд – Как обозначить встречу с верной смертью – И как любовию окрасить эту жизнь… Поверьте – я любил – я был несчастным – я тратил очень много страшных сил – И в невероятном блеске страсти – я видел тьму раскрывшихся могил И тени ангелов – что пели и летали – И чудное пространство в вышине – Все чем – в этой жизни обладали – Случилось только раз со мной во сне – И сукин сын – я тихо – грустно плакал – И был один – совсем чужой для всех – И слезы выплавляли в скорби мрака – Мой светлый и последний в жизни грех…
У этой странной призрачной дороги…
Что-то мне печально… даже странно… тайна… случай… много лет… я путешествовал по душам… в глубинах лон прекрасных нежных дев… свершал посев… рычал ну точно лев… и ошалев… уже боялся Бога… и был как все – немного не в себе… нить вдаль текла безумною дорогой… в любви как на войне… весь мир в борьбе… но почему-то я бороться не хотел… из лона в лона… из жены в тебя… спешил я страсть свою развеять… и это было моим – божьим наказаньем… Бог сосредоточенно взирал… исследуя меня как тень Вселенной… Ее магический волнующий астрал… сияющий из нашей плоти бренной… Нет… я не умирал… Я просто верил… Что никогда по жизни не умру… Меня сопрут на время… И опять вернут… У всех безумцев изучают семя… Я – параноик с телом мудреца… И в голове моей – и ангелы… и боги… и в общем все… чего набрался я… у этой странной призрачной дороги… меня крадущей точно тайну бытия…
Частичка Лю!
Ко мне подошел какой-то странный человек, и сказал: И на хрена вам все это?
И я тоже подумал: А на хрена? Я стоял в очереди, тянущейся вдоль берега реки к холму. На холме сидел человек в белом одеянии и что-то записывал, по отдельности спрашивая каждого о чем-то своем. В полночь подошла и моя очередь. Я еле стоял на ногах и в темноте едва различал силуэт сидящего передо мной человека. Весь наш разговор записывался в воздухе, и написанные им буквы светились. Я взял от слова «Любовь» частичку «Лю», и она светилась в моей ладони. Я понимал, что что-то от своей любви взял, а что-то оставил этому странному человеку, и от этого меня мучило сомнение, а нужно ли это было делать. На это невидимый мне из-за темноты человек в белом одеянии сказал: Напрасно вы жалеете! Жалеть здесь – не о чем! Впрочем, вы свободны!
И я рассеяно спустился с ночного холма. Люди с холма спускались в реку, ныряли в нее, и больше их не было…
Я хотел было тоже нырнуть, но раздумал. Меня ждала жена, и она меня любила, и я ей принес частичку от любви, частичку «Лю»!
Она загорелась на ее руке, и мы пошли в Вечность.
В Вечности тоже куда-то выстраивалась длинная очередь людей, которые ничего не понимали, но все же хотели что-то понять, чтобы жить дальше, хотя и будут ли они жить дальше, никто из них не знал.
Молчание привело нас с женой на берег той же самой реки, где недавно исчезали друг за другом люди. Мы смотрели с ней в черную воду, по которой сияла и плыла луна, то есть ее дивное отражение…
Мы взялись за руки и вошли в реку, но не утонули, а пошли по воде, и вода держала нас… И мы шли долго, держа в наших сомкнутых пальцах частичку моей любви, частичку «Лю»…
Она светилась и нам было от этого хорошо… Потом человек сидящий на холме, спустился к нам, и что-то прошептал… И мы очутились в светлом лесу, где под каждым деревом росло множество грибов…