Франсуа Гизо: политическая биография

Министерство образования и науки Российской Федерации

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования

«Московский педагогический государственный университет»

Рецензенты:

Ж. В. Петрунина, доктор исторических наук, профессор кафедры «История и архивоведение» ФГБОУ ВПО «Комсомольский-на-Амуре государственный технический университет»

А. А. Орлов, доктор исторических наук, профессор кафедры новой и новейшей истории МИГУ

«Гизо? – Обогащайтесь!» – примерно так на вопрос об этом политике могла бы ответить читающая публика, более или менее знакомая с историей Франции. Действительно, имя Франсуа Пьера Гийома Гизо (1787–1874), историка, социолога и государственного деятеля, теоретика и практика режима представительного правления, предвестника идей европейской интеграции и мирного сосуществования государств с различным общественно-политическим строем, на протяжении долгого времени было незаслуженно забыто. Конечно, как историк Гизо был известен, и его исторические труды по истории цивилизации во Франции, истории Английской революции середины XVII века были известны и популярны в России (вспомним

пушкинского графа Нулина, который привез «из чужих краев» среди прочего «ужасную книжку Гизота») и не потеряли значимости и по сей день. Однако, как политик, Гизо был непопулярен как среди своих современников, так и среди исследователей. Вплоть до недавнего времени его воспринимали как ультраконсерватора, душителя реформ, способствовавшего режиму коррупции, в целом как министра, политика которого привела Францию к очередному революционному взрыву.

Даже современники, симпатизировавшие Гизо, описывали его как весьма мрачного, надменного и саркастичного человека, сравнивая его за манеру выступлений и внешний облик с Жаном Кальвином. Например, литературно-политический журнал «La Revue des deux mondes» («Обозрение двух миров»), занимавший лояльную позицию по отношению к правительству короля Луи Филиппа, в 1834 г., публикуя статью о Гизо, писал: «Если бы вам довелось побывать на одном из заседаний французской палаты депутатов, вы увидели бы на скамье министров человека с бледными и впалыми щеками, глаза которого, глубоко ввалившиеся, кажутся огнями, сокрытыми на дне пещеры. Одна рука его обыкновенно засунута под жилет и судорожными своими движениями напоминает игрока, который при лопающемся счастье потихоньку дерет когтями свою грудь. Его протяженная, но тем не менее резкая речь, и пилит, и рубит; голос глухой и почти могильный усугубляет печальное выражение физиономии; и когда он прибегает к сарказму, что, правда сказать, редко случается, насмешка в его устах всегда имеет что-то ужасное» [1] .

Франсуа Гизо является одной из ключевых фигур политической жизни Франции времен Реставрации и Июльской монархии. Он был первооткрывателем в различных областях научного знания – таких, как педагогика, конституционное право, история и социология. Однако вплоть до конца прошлого столетия он не был широко известен как глубокий политический мыслитель [2] . Причины этого забвения заключались не только в том, что неудачи Гизо как политического деятеля дискредитировали его как мыслителя, но также в том, что после утверждения Республики и расцвета парламентской демократии во Франции его политическая философия рассматривалась либо как нежизнеспособная, либо как порочная. Негативное отношение к политической философии Гизо было связано и с общими оценками эпохи Реставрации и Июльской монархии как переходного этапа между войнами, революциями и империями, когда не было достигнуто важных позитивных результатов, а напротив, зрели причины для очередного революционного взрыва. Между тем именно в эти годы стали появляться наброски современных политических институтов Франции. Именно тогда были сформулированы политические правила и традиции, пережившие режим Июльской монархии. Как отмечал видный французский исследователь Рене Ремой, «парламентаризм, который Франция практикует до сих пор, своими корнями уходит в конституционную монархию» [3] .

Возрождение научного интереса к изучению интеллектуального наследия Франсуа Гизо началось с работы видного французского историка Пьера Розанваллона «Момент Гизо» [4] , опубликованной в Париже в 1985 г. За год до этого Розанваллоном была издана «История цивилизации в Европе» с авторским предисловием и введением. Розанваллон справедливо отмечал, что почти в столетнем «карантине» оказался не только Гизо, но и многие другие философы и публицисты первой половины XIX в., в основном представители либеральной или либерально-консервативной политической мысли. По мнению историка, современный интерес к либерализму начала XIX века связан с определенным кризисом политической культуры, стремившейся «забыть Июль». Розанваллон справедливо рассматривает эпоху Реставрации и Июльской монархии как важный этап в процессе модернизации Франции, укрепления основ либерализма, ставшего доминирующей идеологией индустриального общества. Для него Гизо является неким проводником, изучая политическое наследие которого можно понять развитие либеральной политической культуры во Франции в XIX в. [5] С именем П. Розанваллона связан отказ от традиционного противопоставления Гизо – либерального теоретика периода Реставрации и Гизо – консервативного практика Июльской монархии, а также отказ от тенденции фрагментировать деятельность Гизо как либерального оппозиционера, теоретика парламентаризма, реакционного министра, догматичного протестанта.

В 1987 г., к двухсотлетию со дня рождения Гизо, во Франции был создан фонд «Гизо – Валь-Рише» по названию нормандского поместья Гизо, где он провел многие годы своей жизни. Результатом работы конференции стал коллективный труд «Гизо и политическая культура его времени». В центре внимания специалистов, собравшихся в Валь-Рише, целое созвездие проблем: Гизо и Французская революция, его отношение к идеям Просвещения, история Английской революции, политическая философия Гизо, его внешняя политика, Гизо и религиозные проблемы того времени; последняя часть статей посвящена философии истории Гизо. Гизо – это историк, социолог и политик одновременно, для него характерна тесная связь мысли и действия. Поэтому в сборнике исследуются как взгляды, так и государственная деятельность Гизо. По

словам Марины Валенсиз, автора введения, политика Гизо в сфере образования, его позиция по вопросу о реформе избирательного права, его внешнеполитическая деятельность являются примерами осуществления принципов доктринеров на практике. Как отмечал в предисловии к этому сборнику видный французский историк Д. Рише, Гизо, как и многие из его современников, совершил две карьеры одновременно: политическую и литературную, но неудача первой затмила блеск второй. После Революции 1848 г. в забвении оказался не только политолог эпохи Реставрации, но и крупный специалист по истории Франции и Англии [6] . По словам Рише, пришлось ждать конца XX столетия, чтобы Гизо стал восприниматься как один из значительных политических деятелей и глубоких политических мыслителей Франции XIX в. Как отметила М. Валенсиз, Гизо воплотил в себе рождение и гибель конституционной монархии – режима, пытавшегося покончить с эпохой революции и являющегося водоразделом между Империей и Второй Республикой. По словам исследовательницы, деятельность Гизо, одновременно научная и политическая, является попыткой примирить современную Францию с ее историей. Для Гизо исторические штудии и политические размышления являются двумя сторонами одной медали: основать режим представительного правления, сочетавшего бы в себе идеи порядка и свободы. Гизо, побежденный как политик, надолго был забыт как историк, – делает вывод М. Валенсиз [7] .

С конца 1970-х началась «вторая волна» интереса к исторической и политической концепции Гизо (первая пришлась на конец XIX века). Историческая наука, по словам М. Валенсиз, начала освобождаться от «железного ошейника экономического и политического детерминизма», а Гизо перестал восприниматься как бесцветный представитель деловой буржуазии. Французы вновь открыли для себя философа, заложившего основы современной цивилизации, и политика, пытавшегося вывести страну из революционного тупика. Сама эпоха Реставрации и Июльской монархии перестала восприниматься просто как переходный этап между либерализмом Просвещения и демократией второй половины XIX в. В этом сложном периоде французской истории, по мнению М. Валенсиз, Гизо принадлежит особое место: он стоит у его истоков [8] .

В 1990 г. появилась работа известного французского историка, члена Французской академии и Академии нравственных и политических наук, специалиста в области политической истории Франции и непосредственно идеологии орлеанизма, Габриэля де Броя «Гизо» [9] . Г. де Брой – автор первой полной научной биографии Гизо, основанной на обширных архивных источниках. Историк справедливо отмечал: если историческим и политическим работам Гизо, которых насчитывается более шестидесяти томов, посвящен ряд работ, то его публичная и частная жизнь, необыкновенно богатая и насыщенная, не была предметом самостоятельного научного анализа. После открытия архивов Валь-Рише такая работа стала возможной. Автор использовал обширные архивные материалы: архивы членов семьи Шлюмбергер, потомков Гизо, опубликовавших его переписку с княгиней Д.Х. Ливен, объединенных в «Общество Валь-Рише»; архивы «La Maison de France»; королевские архивы Виндзорского замка (бумаги королевы Виктории); муниципальные архивы Тулузы; бумаги герцогов Виктора и Альберта де Броев.

Интеграционные процессы в Европе, активизировавшиеся в конце прошлого столетия, стали еще одной причиной обращения к интеллектуальному наследию Гизо, свидетельством чему является книга французского исследователя Пьера Триомфа «Европа Франсуа Гизо» [10] . По словам историка, «Европа, в которой борьба против коммунизма на протяжении полувека являлась скрепляющим фактором, после падения Берлинской стены оказалась в состоянии поиска новой идентичности. Этот поиск становится все более настоятельным в условиях постоянного расширения географических рамок Европы, когда в европейскую дверь стучатся страны Востока, Турция и некоторые страны Магриба». Исходя из этого, отмечает П. Триомф, европейские идеи Гизо заслуживают серьезного внимания: «Гизо был одним из первых в Европе и первым во Франции, попытавшимся осмыслить это единство, опираясь на исторические факторы». Более того, помимо европеизма Гизо, П. Триомф отмечает актуальность общефилософской, политической и исторической концепций Гизо: «Вернуться сегодня к наследию Гизо означает вернуться к целому ряду фундаментальных вопросов, волнующих людей сегодня. Это означает вновь открыть для себя синтетическую и мощную мысль, повлиявшую на многочисленных последующих мыслителей… Перечитывать сегодня Гизо, это значит просто испытать удовольствие, читая книги, написанные ярким и точным языком… Это значит, наконец, вновь окунуться в XIX век, к которому мы испытываем «тайную симпатию, основанную на глубоком с ним сходстве» [11] .

В 2008 г. во Франции была опубликована еще одна биография Гизо, вышедшая из-под пера известного историка, издателя и критика, почетного президента Общества истории французского протестантизма Лорана Теиса [12] . Эта работа написана на стыке двух жанров: классической биографии и истории повседневности. Кроме политической и научной деятельности Гизо в центре пристального внимания автора – «ближний круг» Гизо: его семья, женщины, друзья; места обитания: Ним, Женева, Англия, Нормандия и Париж; ежедневный распорядок жизни Гизо. Из этой книги можно узнать массу подробностей о привычках, стиле жизни французского политика, его предпочтениях в питании и одежде, – все те подробности, которые превращают абстрактного и безжизненного «политического деятеля» в живого человека.