Фраппе из снежного прошлого

Горовая Ольга Вадимовна

А потом сделала то, что никогда не позволила бы себе ни в Канаде, ни в Киеве, где работала на протяжение этих лет — опустив руки, Дарина легла щекой на стол, подложив ладони под голову. Точно так же, как когда-то…

Ее первая ординаторская, первое отделение, в которое, подобно тому же Богдану Павловичу, Дарину направили интерном после окончания медуниверситета.

Она не могла описать свои чувства, которые сейчас бушевали в душе.

Хотелось и смеяться, и плакать одновременно.

Все равно, что вернуться домой, после очень

долгого отсутствия, и понять, что вот здесь — ничего не поменялось. Ощутить себя такой же молодой, какой была когда-то, вспомнить так много из того, что давно схоронено в закоулках памяти, и осознать — оно всегда было так близко. И в то же время, осталось в прошлом. Далеком и невозвратном.

Казалось бы, Дарина столько всего видела и узнала, приобрела такой опыт, и настолько многого добилась…

А всего лишь час в этих стенах отбросил ее на десять лет назад, заставив вспомнить чувства и ощущения неопытной и неуверенной в своих знаниях девушки.

Однако, она все же не зря прошла крещение работой в Торонто. Не минуло бесследно и ее практика в одной из больниц при институте онкологии и болезней крови. Дарина умела брать себя в руки и добиваться того, чего хотела. Умела с головой уходить в дело, будь-то написание научной работы, или же работа с пациентами.

Вот только… научили ее этому именно здесь, в этом отделении.

Поняв, что против воли губы растягиваются в грустной улыбке, она подняла голову и заставила себя взять верхнюю в стопке историю болезни.

Но едва Дарина принялась знакомиться с анамнезом* первого пациента — как дверь ординаторской распахнулась и в комнату, привнеся с собой какую-то шумность и кипучесть молодой энергии, вошел интерн.

Богдан Павлович, которому на вид она бы дала не больше двадцати семи, энергично подошел к своему столу, стоящему напротив ее собственного.

— Осматриваетесь? — с улыбкой поинтересовался он, заметив, что Дарина читает.

— Да, — она кивнула. — Располагаюсь и присматриваюсь.

— Вы смотрите, я могу вам свой стол отдать, — серьезно предложил Богдан, — а то вы у окна взяли, мы хоть и заклеили его, но мало ли, вдруг сквозняки.

Дарина моргнула и покачал головой с улыбкой.

— Нет, спасибо, Богдан Павлович, мне очень нравится именно этот стол, — объяснила она.

— Да, вы меня можете просто Богданом называть, Дарина Михайловна, — отмахнулся парень, — я уже прошел тот период, когда казался себе взрослее, слыша отчество, — он добродушно усмехнулся. — Ну, не хотите, как хотите, — пожал он плечами на вопрос о столе. — Его и шеф, отчего-то, любит. А мне тот стол не очень нравится, — Богдан снял с шеи стетоскоп и аккуратно свернул, пряча его в футляр.

— Что? — переспросила Дарина немного дрогнувшим голосом.

— Не нравится мне это место…, неуютно как-то, — пояснил парень.

— Нет, что ты про шефа говорил? — уточнила Дарина, — я чье-то место заняла?

— Да, нет, — Богдан опять усмехнулся.

Улыбчивый парень, однако. — Шеф — это Игорь Валентинович, я его так за глаза называю, — он ей подмигнул. — Он всегда садится на этот стол или за него, когда приходит сюда. Даже когда окна еще не закрыли, и сквозняк приличный был. Но у него же свой кабинет, так что не думаю, что Игорь Валентинович будет жаловаться, просто за другой сядет, если что, — пояснил интерн. — Вот это завал, — с шумным вздохом пробормотал он и, наконец-то, буквально рухнул на стул. — Давненько у нас столько людей не было. Все палаты заполнены под завязку, прям эпидемия какая-то, — он посмотрел на нее. — Так хорошо, что вас прислали.

Дарина попыталась с искренней симпатией улыбнуться парню. Хотя большая часть сил ушла на то, чтобы скрыть вдруг задрожавшие пальцы рук, все еще сжимающие карточку.

Такое количество гематологических больных, в самом деле, больше ожидаемо было бы в столице. Насколько она помнила, раньше здесь редко лечилось больше тридцати человек одновременно.

— Действительно, странно, — кивнула она, продолжив листать историю болезни. — Ведь наши больные не заразные, а такой всплеск.

Богдан пожал плечами и потянулся за папками своих палат.

— Видно, как обычно, наши люди дотянули до последнего, и совпало так, что сразу и много поступило, — предположил он. — Но сложно, конечно. Мы просто с ног сбиваемся последние две недели. Я еще хоть домой езжу, — Богдан улыбнулся, — а шеф, — парень покачал головой. — Мне кажется, что он уже живет здесь. Уходишь в шесть вечера, пока все доделаешь — он еще в отделении. Приходишь в половину восьмого утром — Игорь Валентинович уже тут. И не ясно, то ли приехал рано, то ли и не уходил, — Богдан почесал щеку кончиком ручки с названием медпрепарата.

Дарина и не заметила, как оторвалась от истории болезни, и буквально впилась глазами в интерна, слушая его размышления.

Моргнув, она заставила себя опустить глаза и спокойно кивнуть.

— Да, Игорь… Валентинович всегда любил свою работу, — не задумываясь, подтвердила Дарина с легкой заминкой на его имени.

И тут же поняла, что Богдан удивленно смотрит на нее.

— А вы его знаете? — с интересом спросил интерн. — Откуда? Я думал в Киеве работали до этого. И про Канаду Игорь Валентинович что-то упоминал, — при этом у Богдана в глазах явно вспыхнул огонек.

Дарина улыбнулась.

Ей было так знакомо это чувство. Желание чего-то большего, стремление достичь признания не только в своем городе, но и в стране, и даже за ее пределами… Честолюбие в молодежи неистребимо. Сколько их таких было, и еще будет после?

— Я из этого города, Богдан, — все с той же улыбкой ответила Дарина. — Закончила наш университет. И, не поверишь, — она хмыкнула, — как и ты, проходила интернатуру в этом отделении.

— Ух ты, — Богдан пораженно уставился на нее. — А Игорь Валентинович и тогда был заведующим?