Фрау (не) хочет в плен
Шрифт:
Поднявшись с постели, я тихонечко подкралась к двери, которую аккуратно приоткрыла. Свет уже не горел, но комната была освещена лунным светом, который падал прямо на человека, лежащего на расправленном диване. Я застыла у порога, тайком поглядывая на мужчину. Наверное, у него сейчас крепкий сон. Лица не вижу, но сердце моё взволновано трепещет. Я облегченно вздыхаю.
— Долго ты там стоять будешь? — слышу неожиданно от мужчины. Он не спит. Я разбудила его?
— Простите, я думала, вы спите, — стало неловко за свое поведение.
— Что-то случилось? —
— Что-то мне не спится.
— Страшно? — спрашивает он, будто зная обо мне всё, я киваю головой. — Подойди сюда, — шепчет шатен, я делаю к нему неуверенные шаги. Когда останавливаюсь у дивана, он хватает меня за руку и притягивает к себе, я падаю к нему на руки. Тот берет плед и укрывает им нас.
— Михаил Игоревич, — шепчу я.
— Выключай свою фантазию, Журавлева, — усмехается мужчина, который сейчас смотрит на меня. Он без очков. Непривычно. — Делаю исключительно, чтобы ты хорошо спала, — проговаривает он, проводя рукой по моим темным волосам, которые немного завивались, никак у Андреевой, конечно, но прямыми они никогда не были. — Закрывай глаза, — проговаривает тот. — Всё хорошо. Я рядом. Я с тобой, — успокаивает меня Невский, как делала это моя мама, когда я была совсем маленькой. С ним так же хорошо. Так тепло. Он, оказывается, бывает и таким.
— Подождите, — проговариваю я, чуть смущаясь и отстраняюсь от него.
— Что такое? — изумляется он, когда я отключаю светильник. Комнату снова освещает только лунный свет.
— Так будет лучше, — говорю я, подвигаясь к нему, и кладу голову на его грудь. Удары его сердца почему-то успокаивают меня. Мы оба лежим на диване. Пускай место мало, но мне хорошо. Он продолжает меня гладить и говорить всякие приятные слова. Это так умиротворяет, я как ласковая кошка обхватываю его руками и трусь об его грудь. — Вы хороший человек, — говорю в пьяном бреду, чувствуя, как что-то упирается мне в ногу, Михаил Игоревич тяжело вздыхает.
— Сжалилась бы над бедным одиноким мужчиной, — шепчет тот, когда я уже засыпаю.
Заснула я так же незаметно, как и проснулась от того, что меня кто-то нес на руках и положил уже на кровать.
— Прости, Настя, слишком опасно так спать со мной. Да и с кровати ты меня выживала пять раз, — с улыбкой говорит тот, я прикрываю глаза и хватаю его за руку.
— Большое вам спасибо…
***
Блять. Я, кажется, вспомнила.
— Андреева, я вспом… — пытаюсь ей что-то сказать, но ударяюсь об чью-то грудь и прикрываю глаза. Кажется, я видела Михаила Игоревича…
========== 13. Лежачих не бьют ==========
— Всё в порядке? — говорит молодая девушка с короткими светлыми волосами, светя фонариком уже во второй глаз. — Голова не кружится? Не тошнит? — спрашивает у меня девушка, которой я лишь молча киваю. Я правда себя чувствую хорошо. — Ладно, но тебе всё равно нужно отлежаться, — отстраняется от меня та, после чего берет приготовленную тряпку, которая лежала в маленьком тазике. Смочив ту, кладет мне на голову.
Повезло, что я
— Ну и напугала же ты меня, Журавлева, — проговаривает шатен. И да, мне не показалось, тогда я и впрямь видела Невского. И это он меня сюда притащил. Как стыдно. Все видели, как Михаил Игоревич нес меня на руках.
— Кровотечение из носа, к счастью, прекратилось само. Пострадавшей нужен покой, пускай отлежится здесь, но ни в коем случае не позволяй ей заснуть, я сейчас приду, Миш, если что, зови меня. Через минут десять убери тряпочку, — проговаривает блондинка в коротком медицинском халатике. Боковым зрением вижу, как на её ноги пялится Невский. Смотрю, после расставания он не сильно-то и парится. Быстро переключился.
— Спасибо, Ленок, что бы я без тебя делал, — расплылся в улыбке он. Раздражает это почему-то сейчас.
— Это моя работа, — скрывается за дверью девушка. Он провожает её взглядом.
— И почему, когда я встретил взволнованного Марка, который сообщил о том, что тебе в голову прилетел мяч, я нисколечко не удивился? — насмешливо спрашивает мужчина, который подходит ко мне ближе. — Журавлева, ты всегда такая невнимательная?
— Извините меня, Михаил Игоревич, — проговариваю я, но мне немного сложно разговаривать.
— Да что уж там. Лучше скажи, как чувствуешь себя? — любопытствует он, присаживаясь на стул, который стоит напротив моей кровати.
— Получше, чем когда была без сознания, — шучу я, при этом улыбаясь. Чувствую, как его рука гладит мою ладонь, я волнительно сглотнула. Неожиданно.
— Ты напугала меня. Думал, что серьезные последствия будут после этого.
И когда это Михаил Игоревич начал обращаться ко мне на «Ты»? Когда это он начал волноваться за меня? Я даже не понимаю, с какого момента перестала его ненавидеть. Когда он застал меня плачущую? Или же когда он учил меня пить и курить?
Почему я счастлива, когда он беспокоится обо мне или же когда гладит меня по голове, или трогает мои руки?
— Ты единственная моя племянница, — шепчет он. — И я очень сильно волновался за тебя.
Эти слова были приятны для меня.
— Не хотела беспокоить вас, — выдаю я, тяжело вздыхая. От его прикосновений я робею.
— Журавлева, хватит извиняться уже, — слабо усмехается тот. Далее Михаил Игоревич, не отпуская моей руки, просидел ещё. После смочил тряпку, которую тут же скрутил, и опять положил обратно.
— Я сообщу Заре, об этом, пожалуйста, подожди меня, — отпуская руку, достает из кармана смартфон и, набирая номер тётя, покидает палату. Не проходит и минуты, как Андреева, Блинов и мой одногруппник, Светличный Валентин, залетают внутрь.
— Настя, ты как? — кидается ко мне Ирка, которая взволновано наблюдает, за тем, как я слабо усмехаюсь.
— Всё хорошо, — чуть тише отвечаю ей.
— Как самочувствие, Журавлева? — обеспокоенно спрашивает Вовка. — Все мозги на месте, не растрясла ещё?