Фрау (не) хочет в плен
Шрифт:
— Это точно, — согласился со мной блондин, посмотрев на мою маму.
– Это моя подруга Юля, — Света представила ему мою мать, которая накидывала на себя куртку. — А с Настей ты, видимо, уже знаком, — прищурилась с неким подозрением.
— Да, мы неплохие товарищи, — протянул Вова. На что Светлана лишь усмехнулась.
— Я не прочь ещё поболтать с вами, но у меня куча дел. Настя, ты как, со мной? — спасением моим стала торопливая мама. Она ещё спрашивает, знала бы, из-за чего я слезы лила, таких глупых вопросов не задавала бы.
— Конечно,
— Тогда в другой раз, — проговаривает Светлана, складывая перед собой руки.
— До встречи, — напоследок проговаривает Вовка, как только закрывается за нами дверь. Мама молча смотрит на то, как я облегченно вздыхаю.
— Если бы ты только знала, как выручила меня, — прикладываю к груди свою руку.
— Не знаю, в каких вы там отношениях, но любовного влечения у тебя к тому парню нет, когда же с ним все наоборот.
— Ты что, хочешь сказать, что я нравлюсь Блинову? — непонимающе захлопала ресницами.
— Не исключено, — проговаривает мама, останавливаясь на остановке и доставая из кармана пачку сигарет. — Не против, если я покурю? — спрашивает мама, подобное меня изумляет. Моя мама прежде никогда не курила.
— Нет, — отвечаю ей, после она вытаскивает одну из сигарет и спичками прикуривает. — Давно куришь? — спрашиваю у неё, она, не задумываясь, отвечает.
— После развода, — дым растворяется в холодном воздухе. — Сама знаешь, мать из меня никакая. Бросила мужа, детей. Ещё и с молодым начала жить. В твоих глазах, небось, я блекну с каждым разом все больше и больше? — спрашивает тихо женщина. На остановке никого нет. Мы одни.
— Какой бы ты ни была, я буду любить тебя всегда, не смотря ни на что, — выдаю я, чему и сама удивляюсь. Родителей же не выбирают, да и к тому же есть матеря и хуже. Она не самая хреновая мать. Нужно же уметь прощать, или я не права?
— У тебя слишком доброе сердце, как и у отца. Как он там, кстати, поживает? Не женился ещё? — спрашивает мама, стряхивая пепел.
— Ему никто не нужен, кроме тебя, — на полном серьезе выдаю я, вспоминая дни его депрессии, когда он ничего не ел и не пил, лежал на диване. Это продолжалось полгода, пока он не взял себя в руки и не утонул в омуте рутины.
— Как интересно. Зара говорила, что он женился, — при упоминании тети, у меня дернулся глаз.
— Какая чушь! Когда она тебе это сказала? — напряглась. Между мамой и тётей всегда были напряженные отношения.
— Когда я пыталась вернуться в семью.
— А ты пыталась? — сейчас я была в таком шоке, что даже не заметила пришедший автобус.
— Да, видимо, Зара хорошо вам по ушам проездилась. И про измены мои придумала, и про то, что вы мне нахрен не нужны были. И что я только ей сделала? — спешно выкидывала в урну окурок и хватала меня за руку, притягивая к автобусу.
К такому меня ещё жизнь не готовила. Кому мне верить? Матери или тёте?
Мне хочется услышать и маму тоже.
— Мам, а ведь
— Уверена? Моя история точно не будет похожа с историей Зары, — спрашивает та, после я киваю головой. — Хорошо, тогда расскажу все дома, по дороге заскочим за медовиком, твоим любимым, — слабо усмехается та, в этот момент моё сердце начинает трепетать. Она до сих пор помнит мой любимый торт. Мне приятно это осознавать.
Из-за неловкого молчания дорога казалось долгой. Мама сидела рядом и задумчиво глядела в окно. Её брови были нахмуренны.
Доехав до конечной остановки, мы, наконец, выскочили из транспорта и зашагали к маминому дому. До её дома от нашего добираться два часа. Постараюсь запомнить, где она живет.
На втором этаже пахло цветами. Да и сами подъезды были новыми. Открыв дверь, мама запустила меня к себе. Двухкомнатная квартира с неплохим ремонтом выглядела так, словно в ней никто не жил. Было идеально чисто. Мама у меня чистоплотная.
— Разувайся. Чувствуй себя как дома, а я пока пойду, поставлю нам чайник, — отдаляясь в другую комнату, та что-то напевает. Мелодия, которую любил Даниил. Чувствуется теплота. Сердце от этого начинает трепетать сильнее.
Не прошло и минуты, как она выбегает из кухни и накидывает куртку.
— Ты чего? — изумляюсь я.
— Забыли торт купить. Я быстро, — собирается обувать ботинки, как я хватаю её за руку.
— Не нужно, лучше покорми меня чем-нибудь, — с улыбкой проговариваю. Мама выдыхает и ведет на кухню. Из морозилки достает пельмени на деревянной доске, которые слепила сама и ставит кастрюлю на газ. После, как вода закипает, она отправляет одну за другой в нее.
Когда те оказываются сваренными, она ставит их на стол. Пельмени такие же вкусные, как в детстве.
— Так что там? Что расскажешь ты?
— А что мне говорить? Развелись мы с твоим отцом по прихоти его милой младшей сестренки. Она твердила постоянно, что мы не пара, что я плохо воспитываю вас с Даней, гуляю по ночам, хотя знала, что явившаяся я уставшая утром, пропадала на работе. В то время денег у нас практически не было, и я хотела хоть как-то быть полезной для своей семьи, — складывает руки та, в то время, как я, слушая её, жую очередной пельмень. Даже не знаю, кому поверить. Так-то, мужчин, о которых говорила Зара, в нашем доме не было. Соврала что ли?
— Разве могла Зара поступить так? — спросила, будто у самой себя.
— Это твоё дело: верить мне или нет, — выдохнула мама, поглядев в окно. — Уже темно. Может останешься на ночь? Завтра утром я тебя отправлю домой, об этом не беспокойся.
Домой спешить не нужно. Остаться здесь и всё хорошенько обдумать? О маминых словах, о Заре и, конечно же, Невском.
— Да, если не притесню тебя, — после моего ответа у мамы на лице появилась улыбка.
— Тогда я расстелю постель, — подскочила на ноги, покидая кухню. Такая счастливая. Неужели и впрямь скучала?