Фрау (не) хочет в плен

Браун Ариша

— Ты что, хочешь сказать, что я нравлюсь Блинову? — непонимающе захлопала ресницами.

— Не исключено, — проговаривает мама, останавливаясь на остановке и доставая из кармана пачку сигарет. — Не против, если я покурю? — спрашивает мама, подобное меня изумляет. Моя мама прежде никогда не курила.

— Нет, — отвечаю ей, после она вытаскивает одну из сигарет и спичками прикуривает. — Давно куришь? — спрашиваю у неё, она, не задумываясь, отвечает.

— После развода, — дым растворяется в холодном воздухе. — Сама знаешь, мать из меня никакая. Бросила мужа, детей. Ещё и с молодым

начала жить. В твоих глазах, небось, я блекну с каждым разом все больше и больше? — спрашивает тихо женщина. На остановке никого нет. Мы одни.

— Какой бы ты ни была, я буду любить тебя всегда, не смотря ни на что, — выдаю я, чему и сама удивляюсь. Родителей же не выбирают, да и к тому же есть матеря и хуже. Она не самая хреновая мать. Нужно же уметь прощать, или я не права?

— У тебя слишком доброе сердце, как и у отца. Как он там, кстати, поживает? Не женился ещё? — спрашивает мама, стряхивая пепел.

— Ему никто не нужен, кроме тебя, — на полном серьезе выдаю я, вспоминая дни его депрессии, когда он ничего не ел и не пил, лежал на диване. Это продолжалось полгода, пока он не взял себя в руки и не утонул в омуте рутины.

— Как интересно. Зара говорила, что он женился, — при упоминании тети, у меня дернулся глаз.

— Какая чушь! Когда она тебе это сказала? — напряглась. Между мамой и тётей всегда были напряженные отношения.

— Когда я пыталась вернуться в семью.

— А ты пыталась? — сейчас я была в таком шоке, что даже не заметила пришедший автобус.

— Да, видимо, Зара хорошо вам по ушам проездилась. И про измены мои придумала, и про то, что вы мне нахрен не нужны были. И что я только ей сделала? — спешно выкидывала в урну окурок и хватала меня за руку, притягивая к автобусу.

К такому меня ещё жизнь не готовила. Кому мне верить? Матери или тёте? Мне хочется услышать и маму тоже.

— Мам, а ведь мне интересно, что скажешь ты, — как только дверь транспорта закрывается, и мама оплачивает за нас проезд, проговариваю.

— Уверена? Моя история точно не будет похожа с историей Зары, — спрашивает та, после я киваю головой. — Хорошо, тогда расскажу все дома, по дороге заскочим за медовиком, твоим любимым, — слабо усмехается та, в этот момент моё сердце начинает трепетать. Она до сих пор помнит мой любимый торт. Мне приятно это осознавать.

Из-за неловкого молчания дорога казалось долгой. Мама сидела рядом и задумчиво глядела в окно. Её брови были нахмуренны. Доехав до конечной остановки, мы, наконец, выскочили из транспорта и зашагали к маминому дому. До её дома от нашего добираться два часа. Постараюсь запомнить, где она живет. На втором этаже пахло цветами. Да и сами подъезды были новыми. Открыв дверь, мама запустила меня к себе. Двухкомнатная квартира с неплохим ремонтом выглядела так, словно в ней никто не жил. Было идеально чисто. Мама у меня чистоплотная.

— Разувайся. Чувствуй себя как дома, а я пока пойду, поставлю нам чайник, — отдаляясь в другую комнату, та что-то напевает. Мелодия, которую любил Даниил. Чувствуется теплота. Сердце от этого начинает трепетать сильнее. Не прошло и минуты, как она выбегает из кухни и накидывает куртку.

— Ты чего? — изумляюсь я.

— Забыли

торт купить. Я быстро, — собирается обувать ботинки, как я хватаю её за руку.

— Не нужно, лучше покорми меня чем-нибудь, — с улыбкой проговариваю. Мама выдыхает и ведет на кухню. Из морозилки достает пельмени на деревянной доске, которые слепила сама и ставит кастрюлю на газ. После, как вода закипает, она отправляет одну за другой в нее. Когда те оказываются сваренными, она ставит их на стол. Пельмени такие же вкусные, как в детстве. — Так что там? Что расскажешь ты?

— А что мне говорить? Развелись мы с твоим отцом по прихоти его милой младшей сестренки. Она твердила постоянно, что мы не пара, что я плохо воспитываю вас с Даней, гуляю по ночам, хотя знала, что явившаяся я уставшая утром, пропадала на работе. В то время денег у нас практически не было, и я хотела хоть как-то быть полезной для своей семьи, — складывает руки та, в то время, как я, слушая её, жую очередной пельмень. Даже не знаю, кому поверить. Так-то, мужчин, о которых говорила Зара, в нашем доме не было. Соврала что ли?

— Разве могла Зара поступить так? — спросила, будто у самой себя.

— Это твоё дело: верить мне или нет, — выдохнула мама, поглядев в окно. — Уже темно. Может останешься на ночь? Завтра утром я тебя отправлю домой, об этом не беспокойся.

Домой спешить не нужно. Остаться здесь и всё хорошенько обдумать? О маминых словах, о Заре и, конечно же, Невском.

— Да, если не притесню тебя, — после моего ответа у мамы на лице появилась улыбка.

— Тогда я расстелю постель, — подскочила на ноги, покидая кухню. Такая счастливая. Неужели и впрямь скучала?

Помыв после себя посуду, прихожу в комнату, где мама расправляет кровать.

— Ты знаешь, хоть я и прожила с Зарой последнее время, но всё равно постараюсь поверить тебе. Отец, будь ты плохой, не убивался бы так.

— Спасибо, что даешь мне второй шанс, — оставляет на моей щеке смазанный поцелуй. — Надеюсь, тебе понравится у меня. Можешь ко мне приходить каждый день, — она была счастлива, как ребёнок. Был слышен ее смешок.

Глава 26

С мамой мы проговорили всю ночь, я ей рассказала о замужестве тети Зары, о том, как погуляли на свадьбе и про влюбившегося в мою лучшую подругу брата. Ей было интересно. Я это видела по её глазам. Только о Невском решила не говорить, думаю, она бы не оценила, что я влюбилась в родственника.

Ночью я не могла уснуть, прокручивая в голове воспоминания, те самые, когда с нами жила мама. Она и впрямь не была злой или же строгой. Помнятся лишь уставшее лицо, красные глаза и выдавленная через силу улыбку. Она всегда улыбалась. С папой они практически не ссорились. А вот с тётушкой постоянно. Боюсь, что Зара нас ввела в заблуждение, что мать у нас плохая. Да, она жила с другим мужчиной, но за это я не буду её упрекать. Ей и с ним не повезло. Подло, конечно, Зара поступила, об этом я с ней поговорю. А теперь думаю о Невском. О его холодном отношении и о том, что он посмел подумать, что я с Блином мутки мучу. Так дело не пойдет. Нужно уже забывать о Михаиле, ибо эти чувства меня убьют.