Фрайди [= Пятница, которая убивает; Меня зовут Фрайди]
Шрифт:
Их было не так уж и много: несколько ожогов, четыре сломанных ребра, простой перелом левой берцовой кости, осколочные переломы костей правой ноги и три сломанных пальца на левой, черепная трещина (без осложнений) и еще (противная травма, но меньше всего отражающаяся на моей трудоспособности) — кто-то ухитрился оторвать мой правый сосок.
Этот последний эпизод, да еще ожоги и сломанные пальцы на ноге — я хорошо помню, а что касается всего остального, то, по-видимому, я уже была в отключке.
— Фрайди, ты прекрасно знаешь, что на регенерацию соска уйдет как минимум шесть недель, — сказал Босс.
— Да,
— Фрайди, ты убедила себя в том, что тебе никогда не понадобится никого кормить грудью. Но даже с эстетической точки зрения нормальная грудь весьма отличается от пластиковой имитации. Конечно, предполагаемый сексуальный партнер может и не знать, но… Ты знаешь, и я знаю. Нет, моя дорогая. Ты будешь точно такая, как прежде.
— М-мда? А когда, интересно, вы займетесь регенерацией глаза?
— Не груби, детка. В моем случае эстетический фактор не играет никакой роли.
Итак, я обрету свою грудь в прежнем, а может, даже и в лучшем виде. Следующий спор возник по поводу нового курса тренировки, который был нужен мне, чтобы слегка понизить мой рефлекс убийства. Когда я вновь заговорила об этом, Босс взглянул на меня с таким выражением лица, будто вонзил зубы в лимон.
— Фрайди, я не помню, чтобы ты когда-либо совершала убийство, которое обернулось бы ошибкой. Были случаи, чтобы ты убивала кого-то, о которых я не знаю?
— Нет-нет, — торопливо сказала я, — до того, как я стала работать на вас, мне никого не приходилось убивать, и нет ничего такого, о чем бы я вам не докладывала.
— В таком случае все твои убийства были совершены, как обычные акты самообороны.
— Все, кроме эпизода с этим Белсеном. Это не было самообороной, он ведь и пальцем до меня не дотронулся. Белсен, или как его…
— Бюмон. Во всяком случае именно это имя использовал чаще других. Самооборона подчас означает: «Делай с другими то, что они сделают с тобой, но бей первым». Де Камп, по-моему. Или какой-то другой философ-пессимист двадцатого столетия. Я познакомлю тебя с досье Бюмона, чтобы ты сама могла убедиться в том, что ему лучше быть мертвым.
— Не стоит утруждать себя, как только я заглянула в его бумажник, я поняла, что он преследует меня вовсе не для того, чтобы закадрить. Но я поняла это уже после.
Прежде чем ответить, Босс на несколько секунд задумался, что случалось крайне редко. Потом он сказал:
— Фрайди, ты хотела бы сменить жанр и стать исполнителем?
У
— Я вовсе не собирался пугать тебя увольнением с должности, — продолжал он. — Ты поймешь, что наша организация включает в себя и исполнителей убийств. Однако я не хотел бы терять тебя в качестве курьера — ты лучшая из лучших. Но мы всегда нуждаемся в профессиональных убийцах, поскольку продолжительность их службы невелика. Однако между курьером и профессиональным исполнителем есть очень существенная разница: курьер убивает только в случае самообороны, чаще всего рефлекторно и… я полагаю, всегда с некоторой вероятностью ошибки — ведь не все курьеры обладают твоей блестящей способностью мгновенного сопоставления всех факторов и принятия единственно верного решения.
— Вот как!
— Ты не ослышалась. Фрайди, ты недооцениваешь себя, и это — одна из твоих слабостей. Профессиональный исполнитель убивает не рефлекторно, а по тщательно спланированному расчету. Если расчет оказывается настолько неверен, что ему приходится убивать рефлекторно, он почти наверняка беспомощен. Убивая, он всегда знает зачем и соглашается с необходимостью, в противном случае… я никогда не пошлю его на задание.
Спланированное убийство? Убийство по выбору? Утром встать, позавтракать, встретиться с жертвой и холодно и спокойно ликвидировать ее? А потом с удовольствием пообедать, поужинать, развлечься и лечь спать?
— Босс, я… По-моему, это не моя стихия.
— Я тоже не уверен, что у тебя подходящий темперамент для этого. Но на всякий случай не отвергай мое предложение сразу. Я не в восторге от твоей идеи понизить твою защитную реакцию. Более того, можешь быть совершенно уверена, что, если мы попытаемся сделать то, о чем ты просишь, я больше никогда не буду использовать тебя в качестве курьера. Никогда. Хочешь рисковать жизнью — твое дело, но… в свободное от работы время. Твои задания всегда сопряжены с огромным риском, и я не стану использовать в них курьера, чей профессиональный уровень намеренно занижен.
Босс не убедил меня, но заставил засомневаться в себе. Когда я еще раз сказала ему, что мне вовсе не улыбается стать исполнителем, он, кажется, даже не слышал… Буркнул лишь, что даст мне кое-что почитать.
Я ожидала, что это — что бы там он ни решил мне дать, — появится на экране компьютера в моей комнате. Однако вместо этого минут через двадцать после его ухода в комнате появился юнец — моложе меня — с книгой в руках (настоящей книгой, в переплете и с бумажными страницами). На обложке стоял серийный номер и штампы: «Не конспектировать», «Для тех, кто допущен», «Совершенно секретно», «СПЕЦИАЛЬНЫЙ ГОЛУБОЙ ДОПУСК».
Я взглянула на книгу и побоялась даже дотронуться до нее, словно там была спрятана змея.
— Это мне? По-моему, тут какая-то ошибка.
— Старик никогда не ошибается. Распишитесь на этой бумаге.
Ему пришлось подождать, пока я прочла все, что было написано на «этой бумаге», а потом сказала:
— Здесь написано: «Не выпускать из поля зрения». Но я ведь иногда сплю.
— Позвоните перед тем, как заснете, в архив, спросите служащего по секретной документации — это я, и я тут же приду. Но пока я не приду, постарайтесь не засыпать. Очень постарайтесь.