Фредерик Дуглас
Шрифт:
Но опасность еще не миновала. После Мэриленда они должны были проехать через Делавэр — еще один рабовладельческий штат, где охотники за беглыми невольниками подстерегали свою добычу.
Вскоре поезд прибыл в Гавр-де-Грейс, где Фредерику надо было переехать на пароме через реку Сускеганну. Он пробирался сквозь толпу к борту, чтобы стать спиной к другим пассажирам, и вдруг наткнулся на Генри в буквальном смысле этого слова!
Генри увидал его первым. В тот же миг он что было силы толкнул Фредерика в сторону, и поэтому шедший рядом мистер Уильям Фрилэнд так и не увидел молодого матроса.
— Что с тобой, Генри? — удивленно спросил мистер Фрилэнд.
У
— Ничего, сэр! Ровно ничего! — быстро ответил Генри.
Последним опасным пунктом, которого он страшился более всего, был Уилмингтон. Там ему надо было сойти с поезда и сесть на пароход. Беглец провел мучительный час ожиданья, но никто не остановил его; и вот он уже плывет по широкой, красивой реке Делавэр на пути в город квакеров — в Филадельфию.
Фредерик ничего не ел с самого отъезда и, поднявшись на палубу, почувствовал необычайную слабость. Он глядел на реку и думал, что нет на свете ничего более прекрасного. Настороженность, однако, не оставляла его ни на мгновенье.
Пароход пришел в Филадельфию к концу дня. Небо уже окрасилось малиновым румянцем, когда юноша впервые ступил на свободную землю. Хотелось петь и кричать от радости; но Фредерик спешил — его предупреждали, что нельзя нигде задерживаться; только в Нью-Йорке сможет он по-настоящему отведать вкус свободы.
Первого встречного негра Фредерик спросил, как ему попасть в Нью-Йорк. Прохожий показал ему дорогу на железнодорожную станцию на Уиллоу-стрит. Юноша поспешил туда и без труда купил билет. До отхода поезда оставалось несколько часов; Фредерик провел их в здании вокзала. Ожидание казалось бесконечным, но вот, наконец, он благополучно вошел в вагон и поезд тронулся.
Было еще совсем темно, но пассажиры начали выходить из вагона.
— Вылезай, матрос! — сказал Фредерику кондуктор. И, видя, что тот не понимает, пояснил: — Надо сесть на паром, чтобы переехать в Манхэттен.
В предрассветном тумане вырисовывались очертания Нью-Йорка. Хриплые свистки, раздававшиеся на пристани, звучали в ушах Фредерика как песня; корабельные склянки выбивали марш свободы. Он сошел по сходням, опустил на землю свой саквояж и оглянулся. Запруженная судами река напоминала оживленную, деловую улицу. Босоногий негр, прислонившись к столбу, наблюдал за Фредериком.
— Что это за река, малец? — спросил Фредерик,
Тот уставился на него во все глаза.
— Не знаешь, что ли? Река Гудзон! А ты сам откуда, матрос?
Беглец с восточного побережья улыбнулся.
— Ох, издалека! Немало рек переплыл!
Рано утром 4 сентября 1838 года Фредерик вошел в Нью-Йорк, Он был свободен!
ЧАСТЬ II
МОЛНИЯ
«Разве людей не вздымает волна истории?
Искры летят от одного к другому.
Наваленный воздух плавится,
Поднимается ввысь со дна черного гетто,
Взмывает к самому небу,
Превращается в пламенное древо свободы,
Семена которого летят во все концы
охваченной битвой земли!»
ГЛАВА 6
ЧТО ЭТО: ВЕЩЬ ИЛИ ЧЕЛОВЕК?
Фредерик
Но в первый день Фредерику не удалось найти работу. В поисках места он неожиданно натолкнулся на новое препятствие — негры, к которым Фредерик пытался обращаться, явно уклонялись от разговора с ним. И вот, когда ему снова встретился на улице негр, Фредерик решительно подошел к нему и заговорил. Негр был в забрызганной краской одежде, нес в руках ведро и кисть — очевидно, он работал маляром.
— Добрый вечер, мистер! Не скажете ли вы мне, где тут можно найти жилье? Я только что приехал и…
Темнолицый, со впалыми щеками человек быстро и тревожно огляделся по сторонам.
— Дай пройти, я знать ничего не знаю, — пробормотал он и шагнул было вперед, но Фредерик загородил ему дорогу.
— Послушайте, мистер, я хочу только…
Человек ответил негромко, но весьма воинственно:
— Я тебя не знаю, матрос! И ничего тебе не скажу!
Фредерик глядел ему вслед, пока негр не скрылся за углом. Наступил вечер, и юноша вошел вслед за двумя матросами в какую-то таверну, окутанную клубами табачного дыма. Там он плотно поужинал; подавал ему смуглый, добродушного вида малый, отец которого, вероятно, выращивал маслины где-нибудь на горном склоне под Римом. Чесночный аромат, грубый хохот, запах моря, пропитавший одежду и тела матросов, — все смешалось в этой тускло освещенной, душной комнате. Несколько человек приветственно приподняли пенящиеся пивные кружки, когда Фредерик, забравшись в уголок, тяжело опустился на стул. Юноша помахал им рукой в ответ. Однако, боясь себя выдать, он решил не задерживаться в таверне.
Выйдя на улицу, Фредерик бесцельно побрел в сгущающуюся тьму. Ему почудилось, что на него подозрительно взглянул фонарщик, ставивший на углу свою лестницу. Фредерик свернул в переулок, где было потемней. Он устал. Тащить саквояж было тяжело.
Бородатый моряк, который шел по другой стороне, вынул изо рта короткую трубку и с интересом посмотрел вслед удаляющейся фигуре. «Странно, молоденький матрос-и такой тяжелый саквояж? Ишь, как хлопает по ногам!» — подумал моряк и, перейдя улицу, устремился за юношей.
— Привет, морячок, — негромко окликнул он.
Фредерик вздрогнул всем телом и обернулся. Он не мог разглядеть в потемках, белое или черное лицо скрывается за густой бородой незнакомца и поэтому ограничился словами:
— И вам привет.
Моряк пошел с ним рядом.
— Давно прибыл?
— Вчера. Из Вест-Индии. — Ответ прозвучал совершенно непринужденно.
«И все же, — подумал моряк, — здесь что-то не так!» Он искоса взглянул на молодого матроса и спросил:
— С какого ты судна?
К этому вопросу Фредерик был хорошо подготовлен.
— С «Сокола».
Несколько шагов они прошли в молчании. Незнакомец попыхивал своей трубочкой. Фредерик ждал, что будет дальше.
— А может, ты держишь курс… на Полярную звезду?
У Фредерика громко застучало сердце. Фраза эта могла иметь только один смысл. Кто же этот человек: друг или враг? Можно ли довериться ему?
— Говорят, Полярная звезда выводит на верный путь, — осторожно ответил он.
Незнакомец взял его за руку.