Френд-зона
Шрифт:
— Хорошо.
Ни в коем случае я не буду использовать эту карту.
Макс обращается к своей прекрасной дочери и шепчет достаточно громко, чтобы мы тоже услышали:
— Ты скажешь мне, если Тина не воспользуется моей кредиткой. Хорошо, дорогая?
Эээ, Макс! Ты — полный отстой!
Сиси смотрит на Макса так, как будто он лучший папа во всем мире. Я начинаю верить, что так оно и есть. Она отвечает ему тихо:
— Хорошо, папочка.
Я смотрю на Ника и Макса:
— Нам пора.
Сиси и я машем им обоим и направляемся к лифту.
Всё прошло лучше, чем я ожидала.
Когда мы с Сиси выходим на улицу, я спрашиваю ее:
— Ты хочешь крутить колеса сама или не возражаешь, если я повезу тебя?
Она застенчиво улыбается:
— Я не знаю. Как хочешь. Можно и так, и так.
Я подпрыгиваю и сдвигаю пятки вместе, Сиси смеется над моей выходкой. Я кричу:
— Черт! Я всегда хотела водить твою машину!
Я качу ее вдоль по тротуару по дороге в салон. Я позвонила и предупредила работников салона, что Сиси в инвалидной коляске. К счастью, у них есть пандус.
Женщина выходит из салона и держит дверь для нас, мы заходим и благодарим ее.
Таня владеет салоном «Модные штучки». Я делаю маникюр у нее и ее девочек уже в течение двух лет, и мне всё нравится. Когда я звонила, то сказал ей, что мне нужны люксовые процедуры для принцессы, и она разработала специальное предложение для нас. Таня в свои сорок, выглядит примерно на тридцать. Она всегда выглядит идеально, и ее длинные волосы окрашены в яркий рыжий цвет.
Как только Сиси видит ее, она начинает задыхаться и говорит с трепетом в голосе:
— Можно мне сделать волосы такого же цвета?
Я громко смеюсь при мысли, что привезу ее обратно к Максу с ярко-рыжими волосами.
— Привет, Тина! Это принцесса Сиси, которая записана вместе с нами сегодня? — Таня смотрит на Сиси с огромной улыбкой на ее красивом лице.
Я хихикаю:
— Это единственная и неповторимая принцесса Сиси. — Я решаю немного позабавиться. Я поднимаю нос вверх. — Я требую наилучший сервис для нее. Ее отец — король, в конце концов.
Сиси хихикает и прикрывает рот рукой. Таня расширяет глаза и подыгрывает мне:
— Ну, конечно. Только лучшие услуги для принцессы Сиси. Пожалуйста, следуйте за мной.
Я подкатываю Сиси к первой стойке, где делают процедуры по уходу за лицом. Когда я прохожу мимо Тани, она кладет руку себе на грудь и говорит:
— Она прекрасна.
Разве я этого не знаю.
Таня садится на стул рядом с Сиси и объясняет, что с ней сегодня будут делать:
— Хорошо, принцесса Сиси, сегодня мы собираемся начать с лица. Я наложу немного холодного крема на твое лицо. Мы оставим его на десять минут, а затем смоем. Затем я сделаю тебе маникюр и педикюр. Ты можешь выбрать любой цвет, какой захочешь. После этого, я буду стричь и укладывать
Глаза Сиси широко открыты. Она шепчет Тане:
— Хорошо. Спасибо.
Таня широко улыбается Сиси.
— Ты — принцесса и достойна самого лучшего, милая.
Сиси улыбается, опускает глаза и шепчет:
— Хорошо.
Милостивый Иисус, я люблю этого ребенка.
Каждый раз, когда я вижу Сиси, мое сердце тает. Она такая милая и нежная. Она не выглядит так, как будто верит, когда ей делают комплименты. Это беспокоит меня. Я хочу, чтобы к концу дня она чувствовать себя хорошо. Так хорошо, как она никогда не чувствовала.
Таня наносит нам маски, и мы ждем, пока они подействуют. Я слышу, как Сиси подпевает радио:
— Ты здесь, сейчас зажигаешь с Уилл.ай.эмом и Бритни, сучка.
Я открываю рот от изумления и мягко говорю ей:
— Сиси, мы — дамы и принцессы, и мы не говорим «с-у-ч-к-а». — Я заканчиваю шепотом и не имею ни малейшего представления, почему я почувствовала необходимость произнести это слово по буквам, когда она только что сказала его.
Сиси задумывается, затем оглядывается на меня и говорит:
— Но Бритни сказала «сучка», и она леди.
Черт побери, Бритни. Теперь посмотри, что ты наделала!
Мои глаза дергаются, я стараюсь придумать подходящий ответ:
— Ах, я думаю... Ну... То есть... Бритни старше двадцати одного. Она взрослая, и она может делать то, что ей нравится. И она — не принцесса. — Я глажу ее руку и чувствую, что выиграла этот раунд.
Ее глаза расширяются, и она говорит медленно:
— Так после двадцати одного я могу делать все, что мне нравится?
Недолго думая, я говорю:
— Конечно.
Она наклоняется ко мне ближе и заявляет:
— Даже татуировку?
О, ужас! Как это случилось?!
Я бормочу:
— Э-э, да, я полагаю...
Сиси становится настолько взволнованной, что почти кричит:
— Это так здорово! Я хочу одну как у папы и дяди Ника. Таким образом, все будут знать, что мы семья.
— ...с разрешения своего отца, конечно.
Но Сиси меня не слышит, она слишком погружена в свои мысли, обдумывая всякие сумасшедшие идеи.
После наших процедур: ухода за лицом, маникюра и педикюра, Таня приносит нам обед, состоящий из бутербродов и фруктового салата. Сиси съедает половину бутерброда и несколько фруктов. Когда я уговариваю ее съесть больше, она говорит мне то, чего я раньше не знала.
— Папа сказал, что люди в инвалидных колясках не едят много. Они не должны съедать столько, сколько обычные люди.
Это так печально. Мне не нравится то, что она только что сказала.
Я отвечаю:
— Дорогая, ты — обычный человек. Просто ты должна ездить, вот и все.