Френдзона строгого режима
Шрифт:
— Сюрприз, — издевательски произнес Глеб, а после я ощутила, прикосновение к себе между ног и вновь напряглась. — Расслабься. Тебе ведь в прошлый раз понравилось, — коварным шепотом произнес он, опаляя своим дыханием мое бедро, отчего я вновь дернулась.
— Нет-нет-нет… — лихорадочно затрясла я головой и задохнулась, когда меня коснулся язык, что казался нереально горячим на прохладной коже. Он прошелся по ягодице, а после спустился на внутреннюю часть бедра. — Сволочь, — всхлипнула я и зажмурилась, так как сдерживать предательскую дрожь и желание поскуливать от удовольствия
— Я скучал по тебе, — услышала я, прежде чем он поцеловал меня сквозь белье. Дернулась в сторону, но по-прежнему сжимающая мои запястья на спине ладонь напряглась сильнее, и в наказание укусили за ягодицу до призрачной боли, которая вместо отвращения отдалась жаром, потекшей по крови.
— Глеб, пожалуйста, хватит, — всхлипнула я, вновь зажмурившись от невесомого поцелуя на обнаженном бедре. — Я уже поняла, как виновата перед тобой. Достаточно! Давай просто поговорим…
— Нет уж, милая моя Катенька, — тихо засмеялся мужчина за моей спиной, сидя на корточках. — Я четыре месяца ждал этого момента. Разговоры подождут, — выдохнул он, обдав мою попку своим горячим дыханием. — У тебя был кто-нибудь после меня? — вдруг спросил Глеб.
— Что?! — переспросила я, так как к своему стыду замерла в ожидании очередной сладкой ласки, и слова мужчины вызвали мое удивление.
— То, что ты ни с кем не встречаешься, мне известно. Но был ли кто-нибудь у тебя после меня в плане секса? — повторил Глеб вопрос.
— Откуда ты знаешь, что не встречалась? — удивилась я и вновь взвизгнула от очередного смачного шлепка.
— Отвечай, — строго потребовал он. — О тебе теперь я знаю достаточно. У меня было четыре месяца, чтобы интересоваться твоей жизнью.
Когда я помедлила, переваривая информацию и судорожно предполагая, что еще он обо мне знает, меня вернули в реальность, уже знакомым методом — шлепнули по попе.
— Черт бы тебя побрал, — рявкнула я, так как никогда любителем подобного не была. — Не было! Доволен?!
Его довольство выражалось в том, что он подсунул пальцы под резинку трусиков и стал тянуть кружевную вещицу вниз, заставляя меня напрячься, то ли от нежелания, то ли от наоборот, нетерпения того, что должно произойти. Белье, как и колготки, осталось в районе коленей, а по моим складкам со смаком прошелся горячий, влажный язык, выбивая из меня судорожный вздох, но я захлебнулась воздухом, стоило ему начать погружаться в меня, чтобы быстро выскользнуть, и вновь лизнуть вдоль всей длины, задержавшись лишь на клиторе.
— Боже… — пораженно выдохнула я и вскрикнула, когда мужчина припал ко мне плотнее и проворный язык стал двигаться яростнее и сильнее.
Еще какое-то время я активно кусала губы, молила о пощаде и тяжело дышала, когда ко мне прислушались и отстранились. Я уже не сопротивлялась и покорно лежала на столешнице, так как единственное, чего желала — скорейшей разрядки, которую мне мог дать только тот, о ком я грезила все, чертовы, четыре месяца разлуки!
Сейчас же я с восторгом и радостью услышала, как расстегивается молния на брюках и звякает пряжка ремня. Приподняв мои бедра выше, Глеб прижался к моему входу гладкой головкой и слабо
— Да чтоб тебя! — взвыла я. — Возьми ты меня уже, сво…
Ругательство прервалось и перетекло в громкий, наполненный удовольствием и восторгом стон, так как следующий удар сильных бедер растянул меня до упора. Свободной рукой Глеб обхватил мое бедро, медленно вышел, позволяя насладиться мельчайшими ощущениями своего члена во мне, а после вновь подался вперед, выбивая из меня громкий стон. Вскоре я уже подавалась бедрами навстречу мужчине, ощущая, как слезятся глаза от удовольствия и радости близости именно с ним… я так скучала…
В какой-то момент он полностью вышел из меня, резко поднял со столешницы и заставил обернуться, чтобы жадно поцеловать, но за грубостью и поспешностью чувствовалась такая потребность, что заставила вздрогнуть. Сердце пропустило удар, но после я ощутила, что мои руки больше ничем не сковываются и я беспрепятственно обняла мужчину за шею, счастливо вздохнув и запустив пальцы в его волосы, притягивая любимое лицо ближе к себе.
— Я люблю тебя, — тихо прошептала я, чуть отстранившись и заглянув в голубые глаза. Глеб вздрогнул, кажется, даже затаив дыхание, а после вновь поцеловал, нежно и медленно.
— И я тебя люблю, — улыбнулся он, едва отодвинувшись, но я вновь потянулась за поцелуем, который мне позволили.
Совсем скоро из нежных, неторопливых и осторожных, наши поцелуи поменялись, заставляя задыхаться от потребности друг в друге. Подхватив под бедра, Глеб усадил меня на столешницу, в пару движений лишил белья и колготок окончательно, а после я вновь стонала и просила большего, собственническим, жадным жестом цепляясь ногтями за его плечи, и обхватив узкие бедра ногами, чтобы одновременно с ним закричать в удовольствии и рассыпаться на осколки спустя несколько упоительных минут.
В реальность вернулась, ощущая неторопливые, невесомое поцелуи на своем лице, и крепкие объятия, что прижимали к своей груди, пока мы оба возвращали дыхание и успокаивались после этого безумия.
По животу стекали молочно-белые капли, но было лень двигаться, чтобы что-то с этим сделать и я продолжила довольно улыбаться с закрытыми глазами, боясь поверить в происходящее.
— Прости, — вдруг услышала я и напряглась. Перед мысленным взором уже выстроилась картина, где после показательного секса, Глеб просит меня уйти, чем совершает свою месть.
Я открыла глаза и с тревогой посмотрела в красивое лицо мужчины.
— За что? — опасливо поинтересовалась я.
— Не должен был набрасываться на тебя, — коротко хохотнул он. — Просто увидел тебя, и голову снесло начисто. Разозлился… Я ведь хотел иначе…
— Например? — заинтересовалась я, наблюдая, как мужчина отстраняется, поправляя на себе брюки. После помогает спуститься со стола мне, с сомнением смотрит на результат нашей страсти, что по-прежнему стекал по моему животу, осмотрелся по сторонам, увидел валяющийся галстук, использовал его вместо салфетки, чем вновь заставил меня дико смущаться и желать поскорее прикрыться, что я и сделала, расправив на себе платье.