Фрейд и его госпожа
Шрифт:
– Мне кажется, твоя сестра ко мне относится… предвзято.
– А именно? – доедая бутерброд с сыром, спросил он, кстати, не придавая значения словам невесты.
– Ну… как тебе сказать…
Тамара сообразила: о женитьбе желательно ни словом не упоминать, а то друг любезный возьмет и согласится с сестрой. Да еще найдет кучу дополнительных аргументов: мол, я и так живу у тебя, нам и без штампов в паспортах хорошо… Нет уж, в гражданском браке пусть дуры живут! Надо же и о будущем подумать: мало ли, вдруг они однажды решат разбежаться, такое ведь не редкость, что ж ей – собрать вещи и уйти? А компенсацию
– Говори, раз начала, только быстрее, – потребовал Кирилл.
– Я ей не понравилась. По-моему, сильно не понравилась.
– Ты не с ней будешь жить, а со мной.
– Но в одном доме с ней.
– Перестань, Тома. Полина – коммуникабельная, тактичная, чуткая, добрая и сдержанная, она в сто раз лучше меня. Не проектируй заранее конфликты с ней, с ее стороны их не будет, поверь мне. Конечно, при условии, если и ты будешь относиться к ней лояльно.
– А я разве говорила, что она мне не нравится? – Чтобы немного задержать Кирилла, Тамара сделала ему еще один бутерброд. – Ешь, ты все еще голоден. Нет, Кирилл, я отношусь к ней нормально, готова полюбить твою сестру как тебя, но… Полина меня невзлюбила, я это вижу, чувствую… и боюсь ее.
– Не бери в голову. Сегодня же поедем ко мне, останешься в моем доме и постепенно наладишь с Полиной отношения. – Будто это сделать так же просто, как яичницу! – Так, все, Тамара, я побежал.
Она проводила его в прихожую, обняла, чмокнула в щеку и напоследок прошептала, преданно глядя в его глаза:
– Я так счастлива… Иди.
За Кириллом захлопнулась дверь, и Тамара стала настоящей. От ее ангельского выражения и следа не осталось на лице: она мстительно поджала губы, прищурилась, руки уперла в бедра.
– Я тебя вытравлю! – бросила она, адресуясь к отсутствующей Полине.
Камешек был брошен. Потом она бросит второй, третий, и душа Кирилла помутнеет, он погрязнет в конфликтах с сестрой. Однако и Тамаре пора было на работу. Чтобы полежать с Кириллом в постели три дня и три ночи, она отпросилась к «умирающей бабушке».
Все эти дни Антон глаз не показывал. Надо было отдать должное Полине – держалась она стоически. Марианна, догадываясь о том, как ей плохо, предложила свой вариант:
– Я, конечно, не должна вмешиваться, но не могу молчать, глядя на тебя. Тебе не стоило рассчитывать на Антона. Как раньше говорили? С глаз долой – из сердца вон. Мудро! Так и поступи, Полина. Красивые мужчины – вечная головная боль женщины.
– Считаешь меня расчетливой?
Под прямым взглядом Полины Марианне стало неловко.
– Извини, я не так выразилась. Но ты же увлеклась им, увлеклась по-настоящему, а типам вроде Антона нужны только победы, они – поверхностные люди, настоящих чувств лишены. Как и ответственности за свои слова и поступки. При этом нельзя винить только его, он же избалован вниманием, а не был таким от рождения. Честное слово, мне жаль тебя… Прости, если я вторглась…
– Ничего, иногда полезно послушать совет.
– Только советов, какими бы ценные они ни были, обычно никто не слушает, – со вздохом сожаления сказала Марианна. – Кажется, к нам стучат? Странно, дверь-то открыта.
– Может,
Полина распахнула дверь, да так и замерла, сжимая ручку и не мигая.
– Привет, – улыбнулся Ян, поигрывая ключами от машины. – Войти можно?
Вместо того чтобы захлопнуть дверь перед его носом, потерявшаяся Полина отступила и прижалась спиной к стене. Он прошел мимо нее и прямо направился в гостиную.
– Это кто? – бесцеремонно спросил Ян, колючим взглядом уставившись на Марианну.
Та поняла по лицу вошедшей Полины: гость не только нежданный, но и весьма нежеланный, а третий, как говорится, лишний, Марианна поднялась:
– Пойду посмотрю, проснулись ли дети…
– Сиди, – с нажимом сказала Полина. – Наедине с ним я не стану разговаривать. Зачем ты приехал, Ян?
Он очень хотел, чтобы посторонняя испарилась, послал ей выразительный взгляд: мол, не пошла бы ты куда-нибудь? Но Марианна подчинилась приказу. До этого она и не предполагала, что Полина умеет быть жесткой. Она с любопытством изучала Яна, гадая, кто он такой, а тот, не дождавшись понимания с ее стороны, плюхнулся в кресло, закинул ногу на ногу и повернул холеное лицо к Полине. Да, внешне он был мужчина хоть куда, весьма колоритный. Смуглый брюнет, кстати, густоте его волос позавидовала бы любая женщина. Глаза светлые, потому и выделялись, губы волевые, как и раздвоенный подбородок. Плечист, мускулист, короче, ярко выраженный самец. И при этом самоуверен, явно нагл, а еще в нем чувствовалось нечто отталкивающее. У некоторых людей негативные черты характера выписаны на облике, как на иконе нимб, и Ян был именно из этих.
– Я слушаю, – холодно сказала Полина.
– Сначала сядь, – предложил он. Ян был настроен мирно, тогда как от нее несло самой настоящей враждой.
– Спасибо, я постою, – тем же тоном бросила Полина, дав ему понять, что долгой беседы не получится. – Говори быстро, что тебе нужно?
– До сих пор дуешься? Я думал, ты остыла.
– Остыла. К тебе. И подала на развод.
Марианна вытаращила глаза: значит, это и есть муж Полины, от которого она сбежала. Что же он такое совершил, вынудив ее убежать? Тем временем Ян проткнул воздух пальцем, указывая на Полину, – с его запястья сдвинулась к локтю широкая золотая цепь, которую раньше Марианна не заметила. А ведь подобные безделушки обычно дополняют образ и довольно много говорят о человеке. В ее представлении брутальный мужчина не соотносился с цепями и перстнями, а поскольку они имелись, то от него сразу словно бы дохнуло примитивом. Между прочим, мизинец другой руки Яна украшал чудовищный перстень: золотая круглая бляшка величиной с пятирублевую монету. Марианна переключилась на его голос. Ян тыкал в воздух пальцем, отчитывая жену:
– Ты делаешь ошибку. Большую! Не умеешь думать, потому что не по делу психованная. Чего тебе не хватало? Накрыло ее, видишь ли, и она сбежала.
– Накрыло? – задохнулась Полина. Через секунду она процедила с ненавистью: – Интересно, кого не накроет, когда ночью вместо мужа в постель лезет жирная обезьяна, потная, вонючая и волосатая? Это же ты ему дал ключ от нашей квартиры. Ты продал меня! Фу, даже вспоминать не хочу!
– Я не давал ключ. – Ян остался равнодушным к ее обвинению. – Он случайно перепутал ключи и думал, что лезет к своей жене.