Фрейд и его госпожа
Шрифт:
– Значит, этот «кто-то» – здесь, в моем доме?
– Кирилл, не вытягивай из меня жилы! Ты должен верить мне, а не… вот этому.
– А кто такой Артур Гребняк?
– Я с ним училась в колледже. Дружили всей группой, сейчас мы тоже поддерживаем дружеские отношения, правда, от группы осталась лишь четверть. Интересно, почему писака приписал мне Артура, а не Ислама или Лешку? Первый – богаче, второй – красивее. А… – протянула Тамара издевательским тоном. – Наверное, он не видел этих двух, иначе все трое были бы моими!
– Значит,
– Представь себе, да, – вспылила Тамара. Вот цирк бесплатный! Она расстилается перед ним как персидский ковер, а ему все мало, шаблонную сцену ревности ей устроил! – Встречалась! Мы пили кофе и ели мороженое прямо на улице, открыто, а не тайком. Это преступление?
– Ты спала с ним?
– Ты еще не понял, что нет? – взвилась она.
Это называется – приехали! Три года терпения, каторжного труда – и вдруг нервы словно лопнули. Тамара вознегодовала с полным на то основанием, так как она вела себя честнейшим образом по отношению к Кириллу, хотя оторваться ей не раз хотелось. Хотелось погулять с молодыми парнями, а не торчать в одиночестве в праздники, когда сам Кирилл проводил их с семьей. Хотелось бешеной страсти, но чтобы не она эту страсть разыгрывала, а чтобы ее обожали, баловали, лелеяли по-настоящему. Ух, если бы ей попался кто-нибудь молодой и обеспеченный, она ни на минуту не задумалась бы! К сожалению, к ней ревматики да пузатики в основном цеплялись, чей возраст зашкаливал за пятьдесят. Хотелось ездить в туристические поездки, посмотреть разные страны, да куда там – Кириллу такое разве понравится? А он ездил – с женой. У Тамары жизнь была в течение всех этих лет хуже тюрьмы, она шагу без одобрения Кирилла не делала.
– Ну, знаешь… – выговорила она, давясь слезами. – Ты просто олух! Все, хватит! Я не намерена оправдываться в том, чего не делала. Но если тебе нужен повод, чтобы бросить меня, то, считай, ты своего добился. Я ухожу! Тем более что мне звонят с угрозами, а теперь еще – эта анонимка…
Она не смогла договорить, ее, бедную, душили слезы. Тамара кинулась к лестнице, наверняка чтобы собрать вещи. Но Кирилл услышал ее последнюю фразу и отозвался:
– Угрожают? Тебе? В честь чего это?
Она задержалась на лестнице, не поворачиваясь к нему лицом, и истерично выкрикнула:
– Мне звонили почти каждую ночь, требовали, чтобы я не выходила за тебя замуж, в противном случае я умру!
– Умрешь, если выйдешь?.. Что за чушь?! Да кому какое дело, кто на ком женится? Ты это сейчас придумала?
– Я придумала?! – Тамара повернулась к нему, ее трясло от справедливого гнева. – Не ожидала от тебя! В таком случае я придумала еще вот что… Заметь, ты вынудил меня об этом сказать, я не собиралась сексотить! Полина приходила ко мне домой и требовала, чтобы мы отложили свадьбу на неопределенный срок, наговорила мне… Неважно! Так вот, я думаю, что это письмо она же и состряпала, как и звонки с угрозами – тоже ее рук дело! Ну, не нравлюсь я твоей сестре, не нравлюсь! Она нашла изощренный способ устранить меня, и у нее получилось.
– Полина?! – Кирилл не мог в это поверить, это было ясно по выражению его лица.
– Да, твоя Полина! Передай ей от меня большой привет и восхищение, по части интриг она мастер
Выпалив эти слова, излив накипевшие в ее душе обиды, Тамара унеслась наверх, оставив озадаченного Кирилла стоять столбом. Шурик слышал, как он прошелся по комнате. Скрипнула дверца шкафа, звякнуло стекло – понятно, это Кирилл Андреевич махнул сто грамм. М-да, подумал Шурик, у нас в водке вся аптека представлена: хорошо ли человеку, плохо ли, спать ли ему хочется – он водку глушит.
Шурик заглянул в окно на звук шагов – заплаканная Тамара, с красным носом, растекшейся косметикой, с набитым баулом в руках (видимо, она затолкала в него вещи абы как), спускалась по лестнице. И Кирилл Андреевич растаял: на него либо ее слезы подействовали, либо совесть заставила повернуть ситуацию вспять. Перегородив Тамаре дорогу, он взялся за ручку баула:
– Останься, я… не хотел ссоры.
– Нет, – с несчастной интонацией сказала она. – Мне теперь тоже нужно время, да и тебе оно…
– Останься! Все уладится, я об этом позабочусь. С Полиной поговорю.
За короткое время сборов Тамара уже успела раскаяться в своей поспешности: из-за какой-то ерунды рушилось это ее трехлетнее строение. Но не отстоять свое реноме сейчас – значило потерять многое в будущем. Заглянув в его глаза, она поняла, что он жалеет о случившемся, это было неплохо. Опасно было бы оставлять его здесь одного; опасно и уходить с гордо поднятой головой: мол, между нами все кончено, а не уйти нельзя. Тамара приняла половинчатое решение: погладив Кирилла по щеке, уже без прежнего запала она нежно сказала:
– Я люблю тебя, поэтому прощаю. Улаживай. Но будет лучше, если ты это сделаешь без меня. Если раздумаешь, так тому и быть, нет – через три дня я вернусь сюда твоей женой. Не провожай, я вызвала такси.
Да, именно так: люблю, но ухожу. Чтобы он знал: ее надо уважать, а сестричку гнать к чертовой матери веником! Чмокнув его в щеку, она направилась к двери. Шурик отскочил от окна в кусты, ибо находился он недалеко от входа. Переждав пару минут – за это время Тамара проскользнула на улицу, – он отполз на безопасное расстояние и ринулся домой, рассуждая:
– Взрослые люди, а играют друг с дружкой как дети!
Глава 9
Девушки вернулись поздно. Они старались не шуметь, но Антон, оставшийся ночевать в доме друга, в комнате для гостей на первом этаже, не спал и, услышав хихиканье со смешками, пришел в гостиную. В полумраке он увидел две шатающиеся фигуры возле столика у стены. Они пытались что-то нашарить.
– Что вы ищете? – спросил он.
– А! – вскрикнули обе в унисон.
– Не кричите, а то разбудите всех. Это я, Антон.
– Антон? – выговорила Полина нетрезвым языком. – Помоги нам найти… лампу… под аба… журом. З-здесь темно.
– М-м-м, – понимающе протянул он, идя к ним. Нащупав шнурок, Антон дернул за него, загорелось бра. – Вы эту лампу искали?
– Эту, – кивнула Полина.
– Не там искали, ваша лампа на стене висит.