Фрейлина императрицы
Шрифт:
– Граф Сапега! – тихо сказал князь.
– Сапега?! – воскликнула девушка и оцепенела на месте.
– Что с тобой? Чего ты испугалась?..
– Сапега? Сапега? Сын фельдмаршала? Молодой граф Петр Сапега?.. – повторила Софья упавшим голосом.
– Да… Что же с тобой?..
Наступило молчание.
– Я боюсь… – едва слышно проговорила Софья.
– Чего?..
– Не знаю.
– Вот так блин! – рассмеялся князь. – Умница девушка, а говорит – боюсь, чего – сама не знаю… Господь с тобой, графинюшка!
– Сапега! – шептала Софья, забыв про
И в ее воображении ярко восстала картина свидания и разговора ее с Сапегой в горнице постоялого двора Вишек. Затем отъезд графов и ее мысли, ее чувства… Ей вдруг захотелось теперь все рассказать Меншикову и убедить его, что лучше выбрать для их комедии другого, а не Сапегу.
«Все рассказать? – подумала она. – Да что же – все-то?.. Ведь и рассказывать-то нечего… Нет, есть…» Ей всегда чудилось, и уже давно, что между нею и Сапегой что-то произойдет… Ну вот теперь так и наладилось. Между ними будет лицедейство, они поиграют, как ряженые на Святках, в жениха и невесту.
– Ну, чего же ты задумалась, графинюшка? – первый заговорил князь. – Не все ли тебе равно, кого у царицы просить в подставные женихи, только ради отвода глаз, ради моего важнеющего дела, коего ты не ведаешь. Да поняла ли ты меня? Я опасаюсь уже, что ты ничего не поняла.
– Понимаю. Знаю. Все сделаю в точности! – быстро воскликнула девушка. – Но побожись мне, Александр Данилыч, что в конце концов не поведут меня в храм венчать с этим Сапегою.
– Вот тебе Господь Бог Свят… – с чувством вымолвил Меншиков. – Давно ли я говел, исповедался и причастился Святых Тайн, чтобы мне лгать и даром крестное знамение на себя класть?.. Вот тебе крест, что будешь ты за своим Цуберкой.
– Ну, хорошо… Верю теперь! – отозвалась девушка.
Софья смутно сознавала уже, что существует огромный план у князя. Но одного только она совсем не понимала: для какой именно цели все это ему нужно? И с этим вопросом обратилась она к вставшему и уходившему князю Ижорскому.
– Зачем?.. Цель какая? – воскликнул он. – Ну, это, родная моя, пока не твое дело. А после сама ты поймешь и ахнешь. Поймешь, что стоит поблагодарить мне тебя за ту великую услугу, которую ты мне окажешь, сама того не зная.
XIII
Едва Меншиков успел выйти от «польской фрейлины», как кто-то из придворных служителей явился с приказанием императрицы быть к ней.
Софья, смущенная и грустная за час перед тем, бодро и весело двинулась в апартаменты государыни и нашла ее в опочивальне, в постели.
– Ну, вот обещанное, – произнесла Екатерина Алексеевна. – Подойди, поцелуй меня!.. Вот шесть человек: все они знатные и родовитые дворяне российские, один краше другого, один именитее другого… Да и богаты все. Выбирай любого, присматривайся. Завтра во дворце будет множество народа по случаю праздника. Высмотри всех этих молодцов и выбери из них, который тебе по сердцу, и приди мне скажи. Не пройдет
Роль Софьи как агента хитрого вельможи начиналась. Следовало тотчас что-нибудь сказать в ответ государыне, а Софья стояла как потерянная с листом бумаги, который дрожал у нее в руке.
Государыня тихо, уже в третий раз, повторила:
– Ступай к себе.
Но Софья не слыхала приказания; смущение овладело всем ее существом и сковало ее.
«Надо говорить, надо просить, надо назвать», – повторялось у нее в голове. От страха, что не сумеет исполнить приказание Меншикова, Софья вдруг побледнела, даже губы ее побелели, а лист бумаги выпал из рук на пол.
– Что ты?! – изумилась императрица.
– Я… я не могу… – пролепетала Софья.
И потерянный вид девушки сразу заставил государыню догадаться – как она думала – и понять это смущение по-своему. Своими вопросами Екатерина Алексеевна облегчила дело и поручение князя.
– Ты любишь кого-нибудь?
– Да, – отозвалась девушка.
– Так чего же ты… Так бы и говорила! Господь с тобою! Мне все едино. Я даю тебе выбирать из знатных молодцов любого, а коли есть у тебя таковой уже на примете, так Господь с тобой, венчайся с ним!..
– Коли ваше будет на то согласие, – проговорила Софья точно чужие, затверженные слова.
– Конечно, будет… И не только мое согласие, но я все сделаю, все устрою…
– Побожитесь мне, что вы препятствовать не будете! – вдруг Бог весть почему решилась выговорить Софья.
– Изволь… божуся: Господь меня накажи, если я не исполню твоего сердечного желания!.. Ведь я тебе счастия хочу а не погибели! Кто бы ни был твой желанный – будет он твоим мужем, чего бы то ни стало… – И государыня прибавила быстро и горячо: – Накажи меня Господь! Хоть вот усугуби мою болезнь, если я не исполню пообещанного. Кто же он такой?
– Граф Сапега, – через силу произнесла Софья, чуя, что если князь Меншиков ее обманывает, то этими двумя словами она губит себя навеки. После этих слов возврата нет.
– Граф Сапега! Петр Сапега?! – два раза повторила государыня. – Ты сказываешь – Сапега?.. Что ты!..
– Да, – глухо отозвалась Софья. – Он самый.
Государыня поднялась и, опираясь на одну руку, села в кровати. Она глядела изумленными глазами на девушку, и лицо у нее несколько изменилось.
– Господи, помилуй, – произнесла она. – Что же это такое!.. Я дала тебе страшную клятву, не спрося, за кого ты собралась замуж. Да разве это возможное дело!..
Государыня замолчала, но продолжала, сидя в кровати, гневно смотреть в лицо любимицы, а Софья, потупившись, виновато стояла перед ней и не понимала ничего: ни оживления, ни гнева государыни.
– Да знаешь ли ты, что это единственный человек во всей моей империи, которого я не могу, не властна дать тебе в мужья! Ведь Сапега – жених княжны Меншиковой!
Софья вздрогнула, подняла изумленные глаза на государыню и схватила себя невольно за голову.
– Ты не знала этого? – удивясь, спросила государыня.